Держава и окраина. Н.И.Бобриков — генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. - Туомо Илмари Полвинен
В начале 1897 года, в то самое время, когда должность генерал-губернатора Финляндии оказалась вакантной, произошло изменение и в руководстве «Московских ведомостей». Новым главным редактором стал и оставался до 1907 года Вадим Грингмут, личность безусловно необычная для руководителя газеты консервативно-националистического толка. По отцу он был немец и поначалу был крещен и конфирмировался как лютеранин. Гражданином России Грингмут стал лишь в 25 лет, а еще два года спустя перешел в православие. Несмотря на происхождение главного редактора или как раз по этой причине линия «Московских ведомостей» при нем не стала более либеральной. Это касалось и отношения газеты к национальным меньшинствам империи. Грингмут последовательно выступал как сторонник идей Победоносцева, и в период его редакторства газета вела борьбу за сохранение режима самодержавия, а также за сохранение привилегий православной церкви и великорусской нации. К числу читателей «Московских ведомостей» относился и Николай II. «Мне особенно нравятся статьи в этой газете и ее общий тон; я уже успел извлечь оттуда для себя кое-что полезное», — писал Николай Великому князю Сергею Александровичу.
Наиболее авторитетной из газет, поддерживавших действия правительства, стала в 1890-х годах «Новое время». Основанная в 1868 году, газета сделалась к концу XIX — началу XX века значительным коммерческим предприятием, шагавшим во главе прогресса печатной техники. Первой в России «Новое время» перешла на ротационную печать, и в ее типографии уже в 1885 году имелось четыре ротационных машины. У газеты было в конце 1890-х годов 35 000 подписчиков, кроме того, 15 тысяч экземпляров продавалось в розницу. По политическим взглядам «Новое время» в конце века располагалось между консервативными «Московскими ведомостями» и формировавшейся тогда либеральной, кадетской прессой, формально не поддерживая ни одну из политических программ. С 1876 года издателем «Нового времени» был А.С.Суворин, называвший свою газету «парламентом», подчеркивая этим свободу слова, царившую на ее полосах. Однако год от года и в «Новом времени» становилось все заметнее усиление консервативно-националистической линии.
Пропаганда идей консервативного национализма в России крайне усилилась, когда в процессе быстрого развития индустриализации в стране ослабли обычаи деревенской жизни. В результате политики, проводимой Витте, жизнь деревни внешне приближалась к западноевропейскому капиталистическому образцу. Новые явления экономического и социального прогресса и в неменьшей мере нарождение промышленного пролетариата вызывали тревогу у многих представителей правительства и дворянства, требовавших возвращения к традиционным ценностям.
Следует отметить, что именно в середине 1890-х годов общественное спокойствие в России оказалось вновь нарушено, впервые со времени кампании террора, предшествовавшей убийству Александра II. Кульминацией общественных противоречий, связанных с процессом индустриализации, стала в 1893 году волна стачек, вспыхнувших в Москве, Рязанской губернии и на Украине. На следующий год борьба трудящихся распространилась и на другие районы империи и на такие города, как Тифлис, Минск и Вильно. Апогеем начавшегося движения считаются большие забастовки текстильных рабочих в Петербурге в 1896 году. Они возникли из-за разногласий по поводу выплаты компенсации, пожалованной за выходные дни коронации Николая II в середине мая. Забастовки разрослись в течение нескольких дней настолько, что в Петербурге ими были охвачены все 30 000 текстильных рабочих. Главным требованием бастующих было сокращение рабочего дня с 13 до 10,5 часов, и хотя оно не было удовлетворено, события в Петербурге оказали заметное влияние на остальные промышленные районы и революционное движение России. Новая забастовка, вспыхнувшая уже в январе 1897 года, все же вынудила правительство три месяца спустя согласиться на установление 11,5-часового рабочего дня.
Забастовки открыли для революционеров новые возможности борьбы и привели уже в 1895 году к пересмотру социал-демократами своей линии действий. Прежде их деятельность сосредоточивалась на работе сравнительно небольшого числа пропагандистских кружков, нацеленных на просвещение рабочих. Сила и размах забастовок давали возможность превращения социал-демократии в массовое движение трудящихся. Новую тактику сразу же взял на вооружение основанный в 1895 году «Союз за освобождение рабочего класса». Деятельность социалистов-революционеров (эсеров), организовавшихся после краха народнического движения, тоже постепенно шла на подъем.
Нарушение забастовками общественного спокойствия было, разумеется, серьезным вызовом властям. Прежде всего это породило страх (совершенно оправданный, как показали последовавшие события), что возобновится практиковавшийся народниками политический террор. Для предотвращения этого Министерство внутренних дел учредило в департаменте полиции в 1898 году сверхсекретное «Особое отделение», задачей которого было служить «нервным центром» борьбы против российских революционеров как в самой России, так и за границей.
К моменту открытия вакансии на должность генерал-губернатора Финляндии в 1897 году российская автократия активно готовилась к новым пробам сил в столкновениях с оживившимся революционным движением. Частично именно это следует считать подоплекой выдвигавшихся консервативно-националистической прессой России требований о единстве и неделимости государства и в связи с этим о более тесном объединении Финляндии с остальной империей.
КОНСЕРВАТИВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ И ФИНЛЯНДИЯ В 1897-1898 ГОДАХ
Озабоченность «Московских ведомостей» финским «сепаратизмом» была высказана ими еще в 1863 году в полемике со шведоязычной финляндской газетой «Хельсингфорс Дагблад». Однако в самом начале следующего года эту полемику пришлось прекратить по требованию правительства. После этого в российских газетных полемиках вплоть до 1880-х годов критики особых прав Великого Княжества не велось, хотя Катков время от времени выказывал свою неудовлетворенность положением Финляндии как «соседней страны». Тем не менее его манера выражать это оставалась тогда весьма умеренной и осторожной.
Термин «Финляндский вопрос» начал входить в постоянное употребление в середине 1880-х годов. Катков, в выражениях становившихся уже все более энергичными, обвинял российских либералов в защите сепаратизма, поскольку они характеризовали административную связь Великого Княжества с Империей как персональную унию и восхваляли прогрессивность финляндской конституционной системы правления в сравнении с «отсталой» российской. «Московские ведомости» указывали на своих полосах, что финляндский сепаратизм революционен, и его главной целью является ограничение власти государя и достижение Финляндией государственной независимости. Это не обязательно предполагает баррикады и открытый мятеж. Финляндские лидеры, похоже, избрали сравнительно более долгий, но в то же время более безопасный путь закулисных интриг и козней.
Объединительные идеи были отложены Александром III в сторону в период, предшествовавший его смерти, а затем, в начале царствования Николая II, прекратилась в российской прессе полемика по «Финляндскому вопросу», в которой «Московские ведомости» получали мощную поддержку других консервативных газет, в том числе «Нового времени». Придерживаясь принятой правительством пассивной линии, «Новое время» наряду с сокращением своих публикаций по «Финляндскому вопросу» стало избегать и своих вольных комментариев к доходившим из Финляндии новостям. Союз «Московских ведомостей» и «Нового
