Держава и окраина. Н.И.Бобриков — генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. - Туомо Илмари Полвинен
Особым объектом критики Мессароша была должность министра статс-секретаря Финляндии, и в своей книге он требовал упразднения этой должности. Однако весной 1898 года Мессарош объявил, что он частично отказывается от линии, изложенной в книге, и поддерживает временное сохранение указанной должности, если только на нее будет назначаться русский, гражданин России. О причинах изменения точки зрения, произошедшего отнюдь не случайно, несколько ниже.
По убеждениям Мессароша, Богу следовало дать молодому царю силы «достигнуть слияния всех народов Российской империи в одно целое великое государство, в котором на всем его необозримом пространстве будет господствовать один Самодержавный Русский Царь, в котором каждый, от мала до велика, будет повиноваться одному лишь русскому закону, и где могучая русская речь будет смело раздаваться как в Храме Божьем, так и Суде Царском и в хижине бедняка». Изложенную в книге программу российская либеральная пресса успела с ходу заклеймить как представляющую крайнее направление. С другой стороны, газета «Московские ведомости» не видела никакой необходимости присоединяться к либеральной точке зрения, а проявила солидарность со своим корреспондентом, опубликовав положительную (написанную самим же Мессарошем под псевдонимом) рецензию на книгу.
Несмотря на широту и позднее проявившуюся актуальность писаний Петра Ипполитовича Мессароша, они были лишь частицей формировавшегося тогда антифинляндского фронта в российской прессе. Как справедливо заметил Швейцер, отсрочка в принятии предложений комитета Бунге лишала возможности карьерного продвижения многих «экспертов по Финляндии», появившихся в комиссиях, подчиненных комитету. Теперь эти «эксперты» искали нового применения приобретенным ими знаниям и квалификации. К числу этих специалистов принадлежал и служивший в отделе прессы министерства внутренних дел журналист Ф. Еленев, который в середине 1890-х годов опубликовал две своих книги, широко трактовавших Финляндский вопрос.
В своих сочинениях Еленев особенно яростно нападал на закон 1878 года о воинской повинности, обвиняя министра статс-секретаря Финляндии в обманных действия, направленных на то, чтобы склонить государя к проведению реформы. Роль финляндского сейма следовало (за точно обозначенными исключениями) сократить до сугубо совещательной. Официальное обнародование законов и инструкций следовало проводить на русском языке, присовокупляя перевод на местное наречие.
Сейм следовало лишить права налогообложения, а гражданам России дать право занимать чиновничьи должности и в финляндских губерниях. Еленев предостерегал от передачи такого предложения на рассмотрение сейма, поскольку там оно вызвало бы яростное сопротивление. К тому же дело было срочным, ибо если финляндцы, опираясь на шведские законы, успеют еще больше ограничить права российского монарха, планируемое мероприятие может обрести «неприятный революционный характер». Это предсказание Еленева оказалось весьма верным позже, когда был издан Февральский манифест.
Во время вакансии должности генерал-губернатора Финляндии внимание консервативно-националистических кругов к Великому Княжеству вызывалось не одним только национальным фанатизмом или стремлением отвлечь внимание общества империи от иных внутриполитических проблем или желанием отдельных публицистов обеспечить свое политическое или экономическое будущее. Подоплекой были также подозрения, что в Финляндии усиливаются настроения на отделение от России — постепенно или путем прямого мятежа. Этими подозрениями объясняется отразившийся в подходе к Финляндскому вопросу страх, порожденный оживившимся в то время в России революционным движением. Именно этот страх в сочетании с муссировавшейся прессой еще с начала 1890-х годов угрозой шведско-германского сотрудничества повлиял на то, что в требования единства державы консервативно-националистические круги вцепились почти намертво.
БЕЗОПАСНОСТЬ ПЕТЕРБУРГА
Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии, образовавшийся на рубеже 1870-х и 1880-х годов, означал появление в Центральной Европе нового мощного и желающего расшириться силового центра. Хотя российское правительство со своей стороны стремилось избегать конфликтов с Германией и ее союзниками, все же петербургскому Главному штабу приходилось уже до заключения «Двойственного союза» с Францией серьезно учитывать в своих расчетах возможность войны на Западном фронте. Содержание оперативных планов в основном оставалось неизменным с 1880-х годов до Японской войны 1904-1905 годов. Главным театром боевых действий, согласно этим планам, должны были стать сопредельные с Германией и Австро-Венгрией районы, где и следовало сосредоточить в первую очередь силы, располагавшиеся в европейской части России. Задача обезопасить правый фланг возлагалась на Балтийский флот, число броненосцев которого должно было превосходить число броненосцев Германии и Швеции вместе взятых. На деле Россия никогда этого не достигла и все больше отставала от Германии, усиленно наращивавшей свой флот. В упомянутом выше общем оперативном плане Финляндия играла роль окраинного района. Военное значение Великого Княжества диктовалось географическим расположением столицы империи — Петербурга и связанными с этим намерениями соседней страны — Швеции. Царившие в Петербурге сильные подозрения в том, что Стокгольм вынашивает реваншистские намерения, ослабли в какой-то мере во второй половине XIX века. Во время Крымской войны Швеция, вопреки предположениям, соблюдала нейтралитет. То же повторилось и во время восстания в Польше в 1863 году, а год спустя в результате Датско-Прусской войны политический скандинавизм получил, как думали в Петербурге, удар, от которого ему было уже не оправиться. Шведскую армию считали и организационно, и по выучке, и по вооружению «устаревшей», с точки зрения современных для того периода времени требований ведения войны, ее потенциал был невелик. В 1884 году комитет под председательством начальника Главного штаба генерала Н.Н.Обручева, рассматривавший координацию морских и сухопутных военных сил в Западной России, дал заключение, в котором, как и ожидалось, внимание было обращено к границам с Германией и Австрией, где и могли развернуться возможные военные действия. На севере же Швеция и Дания с их небольшими военными ресурсами не могли особенно тревожить Россию. Так что заметных сухопутных военных действий на финляндском направлении не ожидалось. Комитет рассматривал положение Финляндии, имея в виду главным образом угрозы со стороны Германии и Великобритании. При этом особое внимание обращалось на безопасность Петербурга и важное в этом смысле северное побережье Финского залива и Свеаборгскую крепость — выдвинутую вперед опорную базу Балтийского флота.
Худшим недостатком Свеаборга комитет считал слабость в подготовке тыла. Для устранения этого следовало бы построить вокруг Хельсинки крепостной пояс протяженностью в 40 километров. Но в том, что таким образом цель будет достигнута, не было уверенности из-за «постоянно растущей
