Держава и окраина. Н.И.Бобриков — генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. - Туомо Илмари Полвинен
В 1885 году в российско-английских отношениях возник кризис, причиной которого послужил Афганистан, и в связи с этим в новой объяснительной записке начальник Главного штаба Обручев обращал особое внимание на район Балтийского моря и также на Финляндию. На этом направлении противник мог стремиться к атаке побережья, дабы связать российские силы или в качестве альтернативы серьезно попытаться отделить Финляндию от России и угрожать Петербургу. Несмотря на сложности прохождения шхер высадка десантов в Финляндии могла быть осуществлена сравнительно легко. Благоприятными для обороняющихся были лесистые районы в глубине суши, хотя в случае нападения Швеции знание местных условий и симпатия населения будут способствовать вторжению. Однако участие Швеции в войне продолжали считать маловероятным, а Германия вряд ли бы стала высаживать десант в Финляндии без поддержки морских держав (Великобритании); к тому же у Германии имелся и более прямой путь для нападения на Россию.
Наихудшим вариантом Обручев считал объединение «морских держав» в условиях войны, когда силы России будут связаны в Азии или на границах с Германией и Австро-Венгрией. Тогда высадка десантов была бы вероятной. Но теперь, в отличие от прежних времен, Россия все же была в состоянии быстро доставить в Финляндию по железной дороге подкрепления, а конец недолгого лета вынудил бы противника вскоре отступить. И в этом варианте положение Западной Финляндии и побережья Ботнического залива продолжали считать второстепенным. Туда можно было послать в лучшем случае лишь местные (финляндские) части. При нападении превосходящих сил противника русские были бы не в состоянии воспрепятствовать предательству населения; части лишь остались бы в окружении за 800 верст от остальных сил.
Полагая, что Швеция сравнительно «безопасна», политическое и военное руководство России все-таки относилось к этому утверждению с осторожностью. Подозрительность сохранялась, а к концу столетия, похоже, стала даже снова усиливаться. Бывший начальник главного штаба граф Ф.И.Гейден с самого начала своего генерал-губернаторства видел главной политической задачей борьбу против шведоманов Великого Княжества, которые, как он считал, искали поддержку у своей бывшей родины. Соответственно Гейден испытывал сильное недоверие к шведской внешней политике, подозревая Швецию в стремлении влиять на развитие ситуации в Финляндии, используя для этого тех финляндцев, которые были настроены прошведски. В рапорте военному министру П.С.Банковскому в 1886 году Гейден выразил сомнение в возможности военной угрозы положению России в Финляндии со стороны одной Швеции или даже при поддержке ее Великобританией. Полностью иной стала бы ситуация в случае, если бы империя оказалась в состоянии войны с «первоклассным материковым государством», т.е. с Германией. В возглавляемой Берлином коалиции кроме стран Тройственного союза могла также оказаться и Англия. Если Германия начнет войну, то Швеция, вероятно, выступит на ее стороне. Тогда Финляндия окажется своеобразной ареной боевых действий. В таком случае речь шла бы уже не только о побережье Финского залива, а о всей территории Великого Княжества «от Оулу до Выборга». Подготовленность к защите отдельных объектов от нападений неприятельского флота, подобных тем, какие имели место во время Крымской войны, представлялась явно недостаточной. Кроме того, было «необходимо приготовиться к противодействию неприятельскому наступлению внутри страны». В этой связи Гейден обращал особое внимание на необходимость укреплений в Оулу, Васе, Турку, Таммисаари, Хямеэнлинна, Хювинкяя, Рихимяки и Выборге.
Мнение Гейдена разделял и начальник штаба гвардии и Петербургского военного округа генерал-майор Н.И.Бобриков. Когда миновал Афганский кризис, отразившийся и в регионе Балтийского моря, под руководством Бобрикова была осуществлена полевая поездка по Карельскому перешейку группы штабных офицеров Петербургского и Финляндского военных кругов для выяснения местных оборонительных возможностей. В рапорте по завершении поездки Бобриков, в отличие от Гейдена, гораздо шире касался военно-политических аспектов. Ситуация в Финляндии, по оценке Бобрикова, требовала не только увеличения потенциала вооружений, но и усиления государственной власти России в указанной окраине империи. Дарованное поначалу провинции особое положение финляндцы мол, развили в государственную автономию, которая является серьезной помехой как обороне страны, так и вообще единству державы. Дело не только в особенностях армии Финляндии, но и в том, что в ее рядах царит крайняя нетерпимость к русской военной власти. Если бы финляндцы еще смогли обзавестись собственной артиллерией, их военная независимость была бы полной. Однако осуществлению этого пока препятствовала скупость: финляндское правительство терпело российские войска в Финляндии, чтобы сэкономить на расходах по содержанию собственной армии. Финляндцы содержали оснащенную и вооруженную армию численностью в 4 000 человек, имевшую резерв численностью в 12 000. Если придерживаться общеимперских норм, то в соотношении с двухмилллионным населением Великого Княжества соответствующие цифры должны быть 20 000 и 100 000 человек. Кроме того, финляндцы делали все, чтобы устранить влияние морского министерства на ведение дел в районах побережья. В расходах на флот они не участвовали никогда. В придачу ко всему, деятельность лоцманата и маячного ведомства характеризовалась крайней бережливостью и соблюдением только сугубо финляндских интересов. Низкий профессиональный уровень лоцманов, не владеющих русским языком, нередко приводил к крушениям военных кораблей. Но в то же время крепостям на побережье, занятым российскими гарнизонами, позволялось охранять финляндское мореходство и обеспечивать финляндцам продолжающееся обогащение.
«Степень обеспеченности Петербурга со стороны Финского залива, — отмечал в рапорте Бобриков, — находится в зависимости не столько от силы непосредственно прикрытия ее укреплениями Кронштадта и Выборга, сколько от верно соображенной активной обороны балтийско-финского побережья и устойчивости нашей власти в Финляндии. Основное начало всякого военного дела — объединение командования в одних руках, должно выразиться в подчинении всех вооруженных сил и боевых средств обоих берегов Финского залива Главнокомандующему войсками гвардии и Петербургского военного округа». Соответствующие же полномочия относительно региона Балтийского моря следовало сосредоточить в руках Морского министерства. Для уравнения военных тягот было бы справедливо, по мнению Бобрикова, потребовать от Финляндии содержания 20 батальонов и 4 шхерных экипажей, что означало бы примерно пятикратное увеличение доли Великого Княжества. Финляндцы должны были бы также нести по меньшей мере половину расходов по оборонительным работам и вооружению. Следовало более тесно соединить части финляндской армии с российской и передать их под командование русских офицеров, а также отменить запрет на службу в финляндских войсках для неграждан
