Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
На восьмой день прямо в полу хижины выкапывается могила. В это время полуразложившееся тело в ужасном состоянии все еще выставлено на открытом воздухе на коптильной решетке, что совершенно необходимо, иначе оно могло бы развалиться на куски. Все племя в последний раз проходит перед ним, каждый падает ниц, все по очереди пьют из большой посудины вроде кубка, и на этом церемония завершается. Горшки с трупной жидкостью опускают в могилу в первую очередь, затем оружие и гамак покойного и, наконец, само тело. После этого хижину покидают, и больше никто и никогда туда не заходит.
Некоторые индейские племена, в частности рукуйены, сжигают тела своих мертвецов после такого же недельного траура. Кремация разложившихся останков имеет хотя бы гигиенический смысл, пусть и запоздалый. Другие коптят мертвые тела, например племя оямпи и отдельные роды племени эмерийонов. Трупы становятся сухими как мумии, их помещают в могилы, выкопанные в хижинах, и не закапывают.
И наконец, когда индеец умирает очень далеко от своей деревни и тело покойного физически невозможно доставить в родные края, в таком случае товарищи обязаны вернуть домой хотя бы его волосы. Так поступают не только краснокожие, но и негры Марони из племен бош, бони, юка{298} и полигуду. Волосы со всей почтительностью помещаются в корзину-пагару, перевязанную лианами или веревками из хлопчатника. В ушки корзины продевается палка, двое мужчин взваливают на плечи ее концы, и бесценная реликвия со всеми реверансами доставляется родственникам умершего.
Церемония при погребении волос примерно такая же, как на похоронах тела.
Сейчас было не важно, закоптят или сожгут тело покойного пиая племени Акомбаки. Хижину соорудили мгновенно, на столбы тут же подвесили гамак, уложили в него тело усопшего и установили под ним сосуды. Вся эта разнообразная работа была выполнена с невероятной скоростью. Принимая во внимание апатичность, обычную для индейцев, которые практически никогда не переходят на бег, эта стремительность производила поистине удивительное впечатление. Причина же заключалась в том, что сразу же после всех этих приготовлений можно было начинать пить. А для этих желудков, вечно сухих, словно трут, и примерно такого же цвета, совместное распитие спиртного было чем-то сакральным и обязательным.
Бенуа, стойко приняв неудачу с немедленной реализацией своего плана, откупорил несколько бутылок тростниковой водки, чтобы дать своим союзникам возможность приятно скоротать время в ожидании готовности кашири, главного индейского праздничного напитка.
Это не такое уж простое дело — приготовить ликер, к которому уроженцы экваториальных стран испытывают настоящую страсть, порой доходящую до безумия. Поэтому любые житейские происшествия становятся для них желанным поводом к немедленному пьянству: рождение, смерть, похороны, свадьба, посадка растений, охота, рыбалка, сбор урожая, постройка лодки, запекание маниока и так далее. Кашири — это основной элемент любого веселья и развлечения.
Поскольку процесс приготовления занимает довольно много времени, а сам напиток не предназначен для длительного хранения, его сразу делают в огромных количествах. Чтобы получить сто литров ферментированного питья, нужно около пятидесяти килограммов свеженатертых клубней маниока и штук двадцать бататов, перемолотых в муку. Смесь помещается в два больших глиняных горшка под названием «канари», изготовленных индейскими женщинами и украшенных весьма любопытными рисунками. Каждый канари ставят на три камня, составляющих треножник, и наливают в них по пятьдесят литров воды. Под горшками разводят слабый огонь, и счастливейший из смертных, которому поручено следить за приготовлением нектара богов, перемешивает жидкость, чтобы ее содержимое не прилипало к стенкам сосудов. Так она побулькивает и выпаривается, пока на ней не образуется густая пленка. После того как жидкость выпарится примерно на четверть, горшки снимают с огня, переливают их содержимое в другие сосуды и оставляют в покое до тех пор, пока оно не примет несколько винный оттенок, что происходит примерно через тридцать шесть часов.
Все это время происходит процесс активной ферментации, и вот кашири наконец готов. Остается только пропустить его через сито-манаре. По вкусу этот напиток напоминает слабый грушевый сидр. Он очень приятно освежает, но обладает предательской особенностью в том смысле, что полное опьянение наступает в тот момент, когда, казалось бы, ничто его не предвещало.
Так что Акомбаке и его людям предстояло тридцать шесть часов томительного ожидания, притом что они уже несколько разгорячились благодаря щедрости Бенуа. Тридцать шесть часов для томящихся от жажды людей — это очень много. Все запасы шайки авантюристов могли бы в мгновение ока исчезнуть в этих ненасытных глотках, если бы краснокожие заблаговременно не позаботились захватить с собой обширный запас вику.
Что же такое вику?
Индейцы, которые, как правило, ведут себя совершенно беспечно по отношению ко всем житейским вопросам, предпринимают невероятное количество мер предосторожности, когда дело касается запасов спиртного. Доходит до того, что они никогда не отправляются в путь без канари, бережно обернутых листьями, как и без того, чтобы загрузить в пироги изрядное количество сухой массы, которая называется вику. Эта субстанция имеет перед кашири известное преимущество, а заключается оно в том, что из вику можно за несколько минут получить ферментированный напиток, не менее приятный и столь же хмельной.
Он тоже делается на основе кассавы, но совершенно другим способом. Назначенная на эту работу молодая индианка пережевывает около килограмма кассавы, пропитывая ее своей слюной и сплевывая пережеванную массу, затем месит ее, чтобы получить ферментирующий элемент, закваску. У индейцев галиби она называется «матчи». С этой закваской перемешивают двенадцать килограммов кассавы, размоченной в воде и тщательно отжатой, и получают довольно плотное «тесто», которое бродит в течение тридцати шести часов и поднимается, как хлебная опара.
Затем его высушивают на солнце и в дальнейшем используют при необходимости.
Когда индеец хочет выпить, благо поводов для этого предостаточно, ему нужно лишь отрезать кусок этого сухого вещества и растворить его в сообразном количестве воды в подходящем куи, чтобы через несколько минут получить напиток, который пенится, как шампанское. Краснокожий, как настоящий сибарит, подслащивает свое «Силлери{299}» из кассавы соком сахарного тростника и хлещет, пока не свалится мертвецки пьян.
Спутники Акомбаки, сам Акомбака и молодой пиай обладали внушительным запасом вику, который позволил им неплохо скрасить томительное ожидание готовности кашири. Белые, не желая проявлять неуважение, присоединились к общему празднику. В конце концов, нужно было как-то убить время, почему бы не сделать это весело.
И поскольку все в этом мире имеет свой конец, как радость, так и
