Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
Поиски исчезнувшего груза, предпринятые гвианскими робинзонами, могут показаться совершенно бесполезными человеку, мало знакомому с дикой жизнью. Не говоря уже о надежде на их возвращение, которая должна представляться ему еще более призрачной.
Трудности такого предприятия и вправду были значительны, поскольку воры, сильные и хитрые, не оставили никаких следов. Кроме того, у них было серьезное преимущество во времени. И наконец, огромная река, по которой они двигались, по понятным причинам не сохранила никаких признаков того, что они здесь когда-либо были. Тем не менее вера отважных колонистов в собственное искусство идти по следу была настолько непоколебимой, что они ничуть не сомневались в успехе. Потому что у природы нет секретов от людей, которые с детства вели жизнь, полную опасных случайностей и приключений. Тело такого человека, привычное ко всем мыслимым тяготам, способно справиться с любыми лишениями. Его чувства всегда настороже и обострены до предела. Он умеет с неизменным терпением подмечать малейшие намеки, изучать едва заметные следы, заменять умозаключениями недостающие элементы и реконструировать всю картину, как ученый, способный расшифровать изъеденную временем надпись и возродить человеческую мысль из глубины столетий.
Не только примятая травинка, увядший цветок, содранная кора, перевернутый камень, но птица, парящая вдали или резко меняющая курс, слегка искаженный крик животного, кайман, ныряющий в воду, запах дыма от костра[53] — все это своего рода письмена безбрежных лесных просторов, которые легко читает местный житель.
Эти способности, кстати, не являются исключительной собственностью того, кто ведет дикий образ жизни, у них есть аналоги и в цивилизованном мире. Разве мы не видим ежедневно, как проницательные полицейские, руководствуясь чутьем, которое ведет детектива или разведчика, выслеживают преступников в огромных каменных чащобах, которые зовутся Лондоном или Парижем?
Робинзоны переняли эту методу у лесных негров и индейцев и с помощью собственного интеллекта усовершенствовали обычные приемы следопытов. Сведения, предоставленные раненым, ни в коей мере не прояснили ситуацию, завеса тайны становилась все более непроницаемой. Необходимо было действовать как можно быстрее, ничего не упуская из виду; другими словами, схватывая на лету любые отпечатки и даже намеки на них. Тут одно из двух: либо похищенные лодки с грузом все еще спускаются по течению Марони, либо воры разгрузили их на берегу, разделили содержимое на части и распределили по пирогам, затем увели пироги вверх по мелким притокам и спрятали добычу где-то в глубине леса.
В первом случае лодка Шарля, влекомая мощным двигателем, скоро должна была догнать похитителей. Второе предположение, более правдоподобное, настоятельно требовало самого скрупулезного изучения обоих берегов большой реки. Прежде всего нужно было спуститься вниз по течению, произвести разведку и удостовериться в отсутствии или наличии каравана.
Эта первая часть экспедиции прошла гладко, но не принесла никаких результатов. Этого, впрочем, следовало ожидать. Робинзоны спустились до переката Эрмина, крайней точки, до которой лодки с большим грузом и экипажем могут добраться за двадцать четыре часа с учетом ветра и течения. Гладь и берега Марони оставались удручающе монотонными. Встреченные по пути индейцы и негры бони ничего не видели. Караван не покидал верховьев реки. Очевидно, воры спрятали его в какой-нибудь заводи или ручье за завесой зелени, возвышающейся на обоих берегах Марони.
Лодка медленно поднималась вверх по течению, ее скорость упала наполовину. Анри, стоя на корме рядом с Шарлем, внимательно всматривался в стену тусклой зелени со сплетением лиан, мелькающими стволами деревьев и яркими распустившимися цветами. Его брат, прильнув к окулярам бинокля, осматривал другой берег, расположенный более чем в полутора километрах. Молодые люди не замечали ничего необычного, как вдруг старший из робинзонов, более часа стоявший неподвижно, как охотник в засаде, сделал резкое движение. Он схватил ружье, зарядил его и приготовился открыть огонь.
— Что там, Анри? — вполголоса спросил отец, продолжая держать руль.
— Костер, — коротко ответил молодой человек.
— Твоя прав, — одобрительно подтвердил Ломи.
— Где ты видишь огонь, дитя мое? В воздухе нет никаких признаков дыма.
— Я его не вижу, но чувствую.
— Ты чувствуешь… дым?
— Да, отец.
— Что-то не понимаю.
— Все очень просто. Костер горел пять минут назад вон там… меньше чем в ста метрах отсюда. Его только что потушили.
— О! О! — сказал в свою очередь восхищенный Башелико. — О, дорогой компе Анри, твоя сказать бон-бон, да.
— Горящие угли только что залили водой, я прекрасно чувствую запах теплой мокрой золы… Ветерок доносит аромат пара, пропитанный запахом, который кажется мне знакомым… Ручаюсь, этот костер развели из древесины сассафраса!
— Да, компе! — воскликнул Ломи.
— Верно говоришь, — одновременно сказали Эдмон и Эжен, которые, раздув ноздри, отрывисто вдыхали влажный воздух, несущийся с болот.
— Стоп! — скомандовал Робен.
Николя перекрыл подачу пара, и лодка остановилась. Было половина пятого вечера. Следовало подумать о том, где разбить лагерь, так что остановка требовалась в любом случае, даже невзирая на этот инцидент, совершенно незначительный на первый взгляд.
Высаживаться на берег пришлось со всеми предосторожностями. Робен и его сыновья слишком хорошо знали все уловки обитателей девственного леса, чтобы действовать вслепую.
Шарль свистнул свою собаку. Умное животное навострило уши, потянулось, зевнуло и глубоко втянуло носом воздух. Молодой человек приласкал пса, затем взял за загривок, поставил на берег и сказал:
— Ищи, Матао… Ищи!..
Собака медленно подалась вперед, два или три раза прошлась слева направо и обратно, затем исчезла на пять минут и вернулась вприпрыжку на едва заметное щелканье языка хозяина.
— Путь свободен, — сказал Шарль, — можно сойти на берег. Отец, ты ведь позволишь мне пойти вперед вместе с Анри?
— Иди, сын мой, но с условием, что Ломи и Башелико пойдут вместе с вами.
— О да, муше, наша тоже идти, наша очень рад!
Четверо молодых людей, у каждого в правой руке ружье, а в левой мачете, последовали за собакой, которая без малейших колебаний привела их прямо к кострищу, укромно устроенному посреди леса между аркаб гигантского сассафраса.
— Браво, Анри! — в восторге воскликнул Шарль.
— Тсс…
Матао проявлял явные признаки беспокойства. Он быстро бегал вокруг дерева, будто решил идти по следу, который он учуял своим великолепным носом.
— Позови собаку, — сказал Анри, — обследуем очаг.
— Ты был прав по всем пунктам, дорогой Анри. Лагерь оставили в спешке. Горящие головни залили водой, а люди, которые здесь только что были, видимо, имели причины скрываться, раз они так быстро сбежали.
— Проклятье! Но это не дает нам совсем ничего. Нам нужно узнать, кто они, сколько их и в какую сторону они направились.
— Это будет непросто.
— Ты так думаешь? Ну же,
