Держава и окраина. Н.И.Бобриков — генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. - Туомо Илмари Полвинен
В противовес следовало бы, по мнению Витте, принять во внимание обстоятельства, изложенные внеочередной, 1899 года сессией сейма, хотя и они тоже, конечно, были односторонними. Все же вопрос о воинской повинности имеет столь важное хозяйственное и политическое значение для империи и ее отношений с Финляндией, что дело следует рассмотреть с одной и с другой стороны без эмоциональной предвзятости, с точки зрения разума и пользы. Так в свое время поступал «теперь часто осуждаемый Александр I... Присоединение Финляндии, бедной по самой природе своей и совершенно разоренной тогда продолжительными войнами, имело для России не столько экономическое или финансовое значение, сколько значение стратегическое, и в то время важно было не обрусение ее, а исключительно та военная позиция, которую она собой представляет». Опыт войны с Наполеоном показал мудрость тогдашней политики. Когда России пришлось напрячь все силы для отражения агрессора, она могла быть совершенно спокойной относительно северо-западного направления. Финляндцы, с которыми обращались соответствующим основным интересам империи образом, проявили во всех отношениях лояльность, что в значительной мере высвободило силы России на других направлениях. То же самое повторилось и во время всех других международных кризисов в 1800-х годах, когда финляндцы оставались безупречно верны монархии. Значимость этого столетнего опыта была, по мнению Витте, совершенно иной, чем значимость цитировавшихся Куропаткиным и Бородкиным заявлений отдельных сепаратистов. То, что финляндцы стремятся развивать свою автономию и национальную культуру, совершенно не означало желания отколоться от России. Из-за малости природных ресурсов Финляндии вынужденно не имела достойной упоминания поддержки идея о провозглашении независимого государства или возвращения к объединению со Швецией. До сих пор, предупреждал Витте Куропаткина, в Финляндии считали, что подобные планы противоречат интересам страны. Согласно словам Александра II, следовало понимать, что финляндский патриот мог одновременно быть и «лояльным гражданином Российской империи, и хорошим финляндцем».
Как экономист, Витте не слишком-то мог согласиться с утверждениями Куропаткина, что «Финляндия живет за счет России». Великое Княжество в пределах своего бюджета само отвечало за свое духовное и экономическое развитие. Без поддержки государственной казны России финляндцы построили сеть железных и шоссейных дорог, создали промышленность, обзавелись торговым флотом и подняли народное образование, между прочим, на рекордный по сравнению с Россией уровень. В случае неурожая в Финляндии правительству России не требовалось — как в иных местах империи — почти по году кормить голодающее население, финляндцы справлялись с этим сами. Расходы России, вызываемые Финляндией, составляли в год около трех миллионов рублей, и большую часть этой суммы составляли расходы на дислоцируемые в Финляндии русские войска. Эти войска дислоцируются главным образом вдоль побережья для обороны империи и ее столицы от нападения внешнего врага, а никоим образом не для того, чтобы поддерживать порядок внутри Финляндии. Таким образом, эти военные расходы обслуживают в основном интересы самой России. Для сравнения Витте напомнил, что подавление Польских восстаний обошлось России, не говоря уже о человеческих жертвах, в 1831 году в 185 миллионов рублей и в 1863 — году в 150 миллионов. По сравнению с расходами в Финляндии, расходы во много раз более высокие вызвали «умиротворения» Кавказа и Туркестана. Эти цифры показывали, по мнению министра финансов, «рентабельность» проводившейся прежде в Финляндии политики в совершенно ином свете, чем утверждения военного министра.
Витте упрекал Куропаткина также и в непоследовательности. Если утверждают, что финляндцы являются опасными сепаратистами, то вряд ли целесообразно увеличивать там число мужчин, получивших военную подготовку. Хотя часть призывников и направят в российские войска, это не изменит ситуации, поскольку последствием было бы, как Витте указывал уже ранее, усиление антирусских настроений среди этих призывников. Ожидать их ассимиляции в течение нескольких лет службы было бы тщетно, поскольку, отслужив, солдаты вновь вернутся в родные места, в Финляндию. Так что и в этом смысле наиболее подходящим решением вопроса было бы уравнение воинской нагрузки путем денежной компенсации. Вопреки утверждениям Куропаткина, такой образ действий, по словам Витте, вовсе не был бы необычным, поскольку различные исключения и льготы, касающиеся исполнения воинской повинности, действовали во многих районах империи, в том числе в Туркестане, на Кавказе, в Сибири. Фактически общегосударственному закону о воинской повинности подлежало «лишь» 84% мужского населения России. По мнению Витте, предложение Куропаткина основывалось на национальном самолюбии и зависти. Подобный образ мыслей был недостоин русского народа и никогда не нашел бы отклика в его душе. Россия была достаточно могущественной, чтобы выказать широту в отношении к «младшему брату» — Финляндии. А для сближения в военной сфере есть много средств. Например, можно было бы на маневрах размещать финские части рядом с российскими, чтобы они получше познакомились друг с другом. Для понижения языкового барьера можно было бы усилить изучение русского языка. Поскольку финские призывники почти все грамотные, умеют и читать, и писать, можно было бы для обучения их русскому языку использовать то время, которое отводится в российских частях для обучения солдат грамоте.
«Что же касается затем прочих изменений, вносимых Военным министерством в действующий Финляндский устав, то, по моему мнению, они должны быть разделены на две группы: к первой отнесены все те постановления названного устава, которые носят в себе политический характер, в которых прямо или косвенно выражается идея самостоятельности Великого Княжества с собственным особым войском; во второй — все прочие постановления, которые хотя и разнятся от постановлений Имперского устава, но с точки зрения политической представляются безразличными». Положения, относящиеся к первой категории из упомянутых, следовало из закона о воинской повинности устранить. «В новом Уставе вполне точно должна быть проведена мысль, что финляндская армия существует не для защиты одной только Финляндии, а для защиты общего отечества —
