Держава и окраина. Н.И.Бобриков — генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. - Туомо Илмари Полвинен
Мессарош был прав. 27 мая (8 июня) 1898 года статс-секретарь фон Ден был в Царском Селе на обычном докладе Николаю II. По завершению доклада император поинтересовался имеет ли фон Ден при себе заявление об отставке, чтобы он, император, мог его подписать. Как уже упоминалось, фон Ден просил об отставке еще осенью 1897 года и затем возобновил свою просьбу в апреле 1898 года. Но вопрос был задан Николаем II совершенно неожиданно, и заявления у фон Дена при себе не было. Кроме того, как фон Ден объяснил императору, представление этого дела на подпись больше подобало его помощнику, генералу Виктору Прокопе. Так и было сделано. Рескриптом, составленным в чрезвычайно милостивых выражениях, император 30 мая (11 июня) 1898 года удовлетворил прошение фон Дена об отставке и пожаловал ему пенсию — 40 000 золотых марок в год. Тут же временно «исправляющим должность статс-секретаря» был назначен генерал Прокопе.
В этой связи есть причина обратить внимание на порядок действий пьесы, которую режиссировал державшийся в тени Куропаткин. 22 мая 1898 года Главный штаб завершил подготовку доклада о воинской повинности, 27 мая фон Ден получает предложение дать царю на подпись прошение об отставке, 29 мая Бобриков после визита к императору начинает серьезную подготовку к вступлению в должность генерал-губернатора Финляндии, чему он противился, считая деятельность на этом посту «подчиненной» финляндцу — статс-секретарю. Сутки спустя отставка фон Дена была утверждена, и Прокопе назначен исполнять временно обязанности статс-секретаря. 6 июня император формально одобрил представленный ему проект закона о воинской обязанности, основное содержание которого он знал уже ранее.
Но подлинный сюрприз для финляндцев был еще впереди. После рутинного доклада императору 4 (16) июля 1898 года Прокопе сел на станции Царское Село в поезд, чтобы вернуться в Петербург. В тот же вагон сел и военный министр Куропаткин, который также имел аудиенцию у императора. О том, что произошло в вагоне. Прокопе рассказал так: «Когда поезд тронулся, Куропаткин сообщил, что по его представлению император в тот же день подписал указ временно исправляющему должность генерал-губернатора созвать 1 января 1899 года сессию сейма Финляндии. Можете представить мое изумление! Я же только что был у императора, который ни словом не обмолвился о намерении созвать сессию сейма! Я сперва не поверил было, но Куропаткин вынул из портфеля и показал мне указ, подписанный царем. Однако указ не был заверен, и Куропаткин пояснил, что это лишь поскольку он не помнил точно, кому именно следовало заверить текст указа, поэтому он и попросил царя подписать его заранее». Тогда Прокопе объяснил, что подтверждение указов относится к компетенции статс-секретаря, а никак не военного министра, и Куропаткин тут же предложил ему подтвердить указ. Финляндец отказался, ссылаясь на то, что он это дело императору не представлял. Тогда Куропаткин заявил, что тотчас получит адресованное Прокопе повеление императора подтвердить указ. Повеление и прибыло на следующий день.
До прибытия поезда в Петербург, исправляющий должность статс-секретаря успел еще поинтересоваться причиной созыва сессии сейма и услышал, что это связанно с новым Уставом о воинской повинности, проект которого подготовлен Главным штабом. Возможно ли, что число призываемых на службу в Великом Княжестве будет увеличено? — поинтересовался изумленный финляндец и получил ответ, весьма хорошо отражающий целевые устремления другой стороны: «Нет, на случай начала войны Россия и без того имеет в своем распоряжении 4 миллиона солдат. Нам не требуется увеличивать ваше участие, но законодательство о воинской повинности должно быть единообразным во всем государстве и нельзя допускать различия, имеющегося сейчас».
Сведения о том, что до этого вагонного разговора произошло в Царском Селе 4 (16) июля 1898 года между Куропаткиным и царем, имеются в дневнике Куропаткина. Общие положения Устава о воинской повинности император визировал еще 6 (18) июня, изъявляя согласие с «талантливо и доказательно» составленным докладом Главного штаба. «Я подготовлял государя к принятию решения с осторожностью. Много помог мне Бобриков, готовящийся занять пост генерал-губернатора». Николай II все же сомневался. «Влияли на государя в сторону чрезвычайной и вредной осторожности Гейден через Победоносцева». 4 июля 1898 года Куропаткину, еще пользовавшемуся особым благорасположением Николая II, удалось все же развеять сомнения императора и склонить его к подписанию указа.
Дневниковая запись Куропаткина свидетельствует, что Гейден, по крайней мере частично, продолжал оставаться при том же мнении, что и во время своего генерал-губернаторства. Еще интереснее роль Победоносцева в качестве «тормозителя». Его прямое влияние на «Финляндскую политику» Николая II было, похоже, значительно меньшим, чем принято считать в финской историографии. Правда, речь не шла о какой-либо симпатии к лютеранской окраине. Вероятно, прав Бирнес, полагая, что после критики, которой подвергся Победоносцев в связи с русификацией Прибалтики, он не осмелился снова проделать то же самое в Финляндии. Кроме всего прочего, политический авторитет и влияние постаревшего и ослабевшего здоровьем обер-прокурора Синода вообще шли в конце 1890-х годов явно на убыль и все больше сводились к его непосредственной профессиональной компетенции — делам церковным.
Вернувшись 4 (12) июня 1898 года из Царского Села в Петербург, Прокопе поспешил в свое присутствие, где сообщение о созыве сессии сейма по представлению военного министра прозвучало, как гром среди ясного неба. Случайно там оказался находившийся в Петербурге с визитом высший законоблюститель, прокуратор сената Финляндии Вернер Сёдерьелм. Услыхав новость, он объявил, что должен срочно отбыть из Петербурга на дачу в связи с неотложной необходимостью, и весьма неопределенно пробормотал, что Прокопе следовало бы попытаться убедить императора изменить свое намерение. «Это была вся помощь и мудрые советы, которые в том труднейшем положении я получил от опытного, маститого юриста». Беседуя с Куропаткиным 6 (18) июля, Прокопе все же удалось убедить военного министра, что в соответствии с правилами сессий сейма, сенат, собравшись в полном составе после летних отпусков лишь в октябре, не сможет успеть подготовить законопроекты. Если хотят непременно, чтобы сессия началась 1 января 1899 года, то в таком случае требуется созвать чрезвычайную сессию, для рассмотрения лишь вопроса о воинской повинности. Сенату должна быть поручена подготовка представления законопроекта сейму на основе проекта, разработанного Главным штабом. Это представление должно быть готово в начале декабря, дабы военному министру и императору хватило время ознакомиться с ним и сделать замечания. Манифест о
