Весь твой, только твой эльф - Анна Жнец
— Все наладится, — сказал ему на прощание Тил-Линг. — На стоит душить любимую в объятиях, иначе ей будет казаться, что ты перекрываешь ей воздух. Отпусти. Только так она поймет, что задыхается не из-за тебя, а без тебя.
— А если не поймет? — Алари сжал пальцы, ледяные и потерявшие чувствительность.
— У тебя впереди вся жизнь, а время, как известно, ест скалы. Ты получил бесценный опыт и теперь можешь извлечь пользу из своих ошибок. Просто не опускай руки.
Алари и не собирался этого делать. У него не было выбора. Жизнь без истинной — это не жизнь.
По пути домой его швыряло из крайности в крайность — от апатии к злости. Как на штормовых волнах.
Иногда он останавливался посреди дороги и, задрав голову, орал в далекое небо, равнодушное к его страданиям. Или, согнувшись пополам, молотил что есть силы кулаком по своему колену, не находя иного способа выплеснуть ярость и душевную боль. Потом, сорвав голос, отбив руку, наставив себе синяков, брел дальше, потерянный и одинокий.
Он злился за Зейну, на себя, на судьбу, которая всегда была для него жестокой мачехой. Проклинал богов, следом молил у них прощения, даже торговался с ними, суля какую угодно плату за одну лишь милость — любовь истинной.
Долгие дни в пути и правда помогли прочистить голову. К Эвенделлу Алари подошел с чувством смирения и надежды. Он осознал свои ошибки, понял и принял поступок Зейны, успокоился, остудил кровь и теперь был полон решимости биться за свое счастье до конца, но уже другими методами.
Ему стало легче, душная тьма отчаяния разжала тиски. На какое-то время Алари позволил себе поверить в лучшее, но дома его ждал новый удар.
На башнях замка развевались черные флаги.
Испуганный принц со всех ног кинулся к мосту через Хрустальную реку.
Черную ткань поднимали в небо только в одном случае.
Траур по члену королевской семьи.
Это был отец.
Это мог быть только его отец.
После смерти любимой супруги владыка лесных эльфов Имрин Эшен Амарден потерял волю к жизни и начал чахнуть. Год за годом, столетие за столетием огонь в груди этого древнего эльфа угасал. Страшная тоска пожирала его изнутри, питалась его плотью, словно гангрена, выпивала из него радость, будто вампир, — коварная болезнь, которая охватывает мужчин, потерявших свою истинную пару.
Долгое время король Эвенделла скрывал свой недуг. Родные и приближенные видели, как он меняется, но не придавали этому значения. И вот однажды болезнь взяла верх, и тело эльфийского владыки выловили в реке.
Алари успел к похоронам.
В тот день, глядя на исхудавшее тело в деревянном гробу, на восковое лицо, лишенное красок жизни, осиротевший принц наконец прозрел. С его глаз будто сорвали шоры.
Все эти годы отец был с ним холоден не потому, что винил в смерти матери — он просто не мог полюбить новорожденного сына, не мог полюбить никого вообще. Болезнь убила в нем эту способность, забрала все его душевное тепло, превратила некогда пылкого мужчину в ледяную статую.
Пока Алари страдал от равнодушия отца, его величество Имрин Эшен Амарден медленно умирал от тяжелого недуга. И никто не заметил, что с ним случилась беда. Никто не протянул руку помощи. А сам владыка не справился, и теперь черные траурные флаги трепетали на шпилях замковых башен.
После смерти венценосного родителя на единственного сына, наследника престола, обрушилось море забот — похороны, коронация, новые обязанности. Надо было утешать сестру, бороться с собственным горем, вникать в дела государства. О Зейне Алари вспоминал только по ночам, оставаясь в липкой тишине своей спальни, когда лежал в кровати без сна, смотрел в потолок сухими воспаленными глазами и представлял, что истинная рядом, — держит его за руку и произносит слова поддержки.
Но рядом ее не было.
И кто тому виной? Только он сам.
За эти три месяца Алари повзрослел, многое понял, переосмыслил и решил для себя.
Никогда больше он не будет слеп и эгоистичен. Теперь он обязательно заметит, если кому-то из его близких понадобится помощь.
Глава 14. Встреча
— Присядь, — хрустальным колокольчиком прозвенел голос за спиной. — От того, что ты прилип к окну, она быстрее не приедет.
Алари неловко улыбнулся сестре. Вернее, попытался это сделать. Сегодня лицевые мышцы его не слушались. Он весь был как деревянная кукла.
В последний раз владыка всмотрелся в пустой горизонт и двинулся к трону, но его силы воли хватило на пару шагов. Где-то на середине пути он обернулся и снова взглянул на ряд стрельчатых окон, залитых светом.
Наблюдая за братом, Йелин рассмеялась.
Давно же Алари не слышал ее смеха! После похорон сестра даже улыбалась через силу. Ее красивое нежное личико, казалось, навсегда застыло в выражении скорби и тоски.
— Пойдем со мной в трапезный зал, — произнесла ее высочество, шурша черными юбками. — Ты не ел со вчерашнего обеда. Хочешь встретить истинную голодным обмороком?
— Я отобедаю вместе с Зейной, когда она прибудет в замок.
Алари усадил-таки себя на трон, но выглядел так, будто его поверхности унизаны острыми иголками. Ерзал в своем роскошном кресле он совсем не по-королевски.
Йелин хотела что-то сказать, но тут в коридоре за двойной арочной дверью раздались шаги.
Сердце в груди Алари за секунду разогналось до безумного, поистине сумасшедшего ритма.
Он вскочил на ноги.
— Сядь! — скомандовала сестра. — Не забывай, кто ты есть. Встречай гостей так, как полагается правителю великого государства. На троне.
Нехотя Алари вернулся на место.
Пальцы в черных перчатках оттянули от горла край воротника — тот вдруг стал его душить.
Взгляд прикипел к дверям, вонзился в них гвоздем.
Шаги приближались. Сердце стучало им в такт. Молодой король весь обратился в слух.
Он сидел на самом краешке трона, вглядывался в глубь зала сквозь косые лучи света, которые падали от ряда высоких окон вдоль стены и золотили воздух. Затаив дыхание, Алари смотрел на закрытые двери. Не сводил с них глаз. Едва дубовые створки с резными барельефами распахнулись, он вновь вскочил на ноги, забыв о поучениях Йелин. Что там говорила сестра о правителях великих государств? Он не помнил.
Щекам стало жарко. Наверное, Алари покраснел,
