Весь твой, только твой эльф - Анна Жнец

Весь твой, только твой эльф

Анна Жнец

Аннотация

По доброте душевной, а вернее, по глупости, я пожалела эльфийского принца и помогла ему сбежать из плена. И что бы вы думали? Этот мерзавец отплатил мне черной неблагодарностью. Сбегая, он прихватил меня с собой. Похитил! Теперь он молчит и смотрит на меня щенячьими глазами.

Куда он меня ведет?

Почему смотрит на меня так странно, словно бы с надеждой?

Ну держись, высочество! Как только я восстановлю свой истощенный магический резерв, кое-кто получит по щам.

От автора: Самостоятельная. Однотомник

Глава 1. Эльфийский пленник

Они развлекались с ним, как с игрушкой, а я сидела в стороне, макала хлеб в похлебку и не собиралась вмешиваться. Не мое это дело. Если у этих варваров такие забавы, чем тут помочь? Хотя парня жалко. Вон какой красивый. Судя по форме ушей, эльф. Диковинка.

Под громкое улюлюканье толпы я опустила взгляд в тарелку. Густая коричневая жижа выглядела неаппетитно, а благоухала еще чудеснее, но что дали мне на походной кухне, то я и ела.

Внизу бесновались воины тано*, кольцом обступившие пленника. Красавец в роскошных тряпках и с гривой белоснежных волос рычал, аки зверь, и размахивал перед собой мечом, не давая врагам приблизиться. Свет костров бликами играл на его скульптурном лице и острых гранях клинка. Ради забавы пленнику оставили оружие. Ну-ну.

Дикари ревели. Мужчины в кожаных доспехах что-то дружно скандировали, скаля зубы с подпиленными резцами. Женщины из толпы выкрикивали непристойности. Эльф тяжело дышал. Бедняга, ну и попал ты в передрягу.

Со вздохом я макнула последний кусочек хлеба в отвратительную бурду в своей тарелке и отправила в рот, чтобы проглотить, не жуя и не чувствуя вкуса.

Костры, разведенные в лагере, полыхали до самого неба. В темном воздухе плыли красноватые искры. Я устроилась с ужином на огромном валуне, подальше от своих новых бешеных знакомых, и без особого интереса следила за вакханалией внизу.

Вечером к хлебу обычно подавали зрелища. Вчера одному здоровенному детине на этом утоптанном пятачке земли, где сейчас стоял эльф, отрубили голову. Вот крови было!

Но сегодня настроение у толпы изменилось. Воздух искрил от разлитого в нем сексуального напряжения.

Неудивительно. Вчерашний смертник был лишь немногим красивее обезьяны и смердел, как протухший сыр, а этот чистый, светлый, ладный и благоухает цветами. Сквозь лагерную вонь, дразня ноздри, пробивался тонкий аромат ландышей.

Эх, Цветочек, разорвут тебя сегодня на части, такого красавца.

Аппетит пропал. Чувствуя необъяснимую досаду, я опустила тарелку на камень, на котором сидела.

Лохматые женщины, перемазанные черной боевой краской, пожирали пленника плотоядными взглядами, громко щелкали зубами, кусая воздух. Мужчины глумились над своей жертвой, обливая помоями грязной брани.

Эльф не терял достоинства. В его глазах — отсюда было не разглядеть цвет — отражалось пламя костров. Красивое лицо с утонченными чертами превратилось в маску. Мышцы на острых скулах подрагивали от напряжения.

— Баба ушастая! Смотри, как вырядился!

— А может, и правда баба? Больно хорош. И волосы до жопы.

— Ща сорвем с него тряпки и проверим, что там. Наша это добыча или наших девок.

Пленник напрягся и крепче сжал меч. На его челюсти заходили желваки.

В высшей академии Аталана мы, будущие дипломаты, в обязательном порядке изучали культуру и традиции разных народов, в том числе эльфийского.

Помню, нравы древних меня поражали, некоторые их обычаи вызывали недоумение и даже шокировали. Например, эльфийские мужчины и женщины «хранили чистоту». Они не только вступали в брак невинными, но и тщательно прятали свои тела от посторонних взглядов. Если тано вовсю щеголяли обнаженными торсами, а человеческие девицы не стеснялись открывать руки и выбирали наряды с глубоким декольте, то эльфы не показывали никому даже запястья и щиколотки! Это считалось неприличным. Их девы носили платья в пол и непременно — чулки, а то вдруг подол задерется и под юбкой мелькнет белая кожа. Позор! Замуж не возьмут!

Одежда была максимально закрытой не только у женщин, но и у мужчин. Воротники до середины горла, длинные рукава. И перчатки! Без них из дома ни шагу! Никто не должен видеть обнаженные пальцы эльфа. Нельзя никого касаться голыми руками.

И вот одного из этих фанатичных блюстителей нравственности сейчас собирались вытряхнуть из его драгоценных тряпок. Выставить голым на всеобщее обозрение. Того, кто даже ру́ки без перчаток никому не показывал. Того, кто считал верхом неприличия обнажить горло. А с него хотели сдернуть штаны. Бесчестье на грани смерти.

Самым суровым наказанием у древних, помимо изгнания, считался ритуал «Духовной гибели». Преступника выводили на площадь и при всех срывали с него одежду, оставляя в чем мать родила. С этого момента эльф превращался в изгоя, становился призраком, невидимкой, неприкасаемым. Его не гнали из клана прочь, но больше никто из соплеменников опозоренного не замечал. Ему не подавали руки, с ним не разговаривали и не вели дел, он не мог купить себе еды и каких-нибудь вещей в дом, ибо лавочники притворялись, будто его не слышат. Обесчещенный эльф, чей срам видели все, не мог рассчитывать завести семью. Ритуал «Духовной гибели» был подобен смертной казни.

Я вздохнула.

Эх, Цветочек, Цветочек…

А может, он сумеет защититься?

Я подалась вперед, всматриваясь в дым костров.

Эльф держал меч крепко, но воином не выглядел — скорее принцем, нарядившимся к балу. Серебристая мантия, застегнутая наглухо и с высоким воротником, — будет стеснять движения во время боя. На руках белые перчатки — как сильно ни сжимай меч, рукоять станет скользить в ладони. Волосы и впрямь до попы — хватай в кулак и дергай. Перед дракой лучше бы скинуть ненужные тряпки и патлы прибрать, чтобы не мешали и соперник не мог в них вцепиться. Но ведь не сделает этого Цветочек, не разденется, традиции свои бесценные не нарушит.

Жить ему, похоже, осталось недолго. Убьют, а перед смертью поглумятся.

А мне до этого дела нет.

Нет же?

Я снова поставила миску с похлебкой на колени и принялась орудовать ложкой с неожиданной для себя злостью.

Орден послал меня сюда не ради спасения сладеньких ушастых красавчиков. Я сама тут на птичьих правах. Провалю миссию — не оберусь проблем, а то и разделю участь вчерашнего обезглавленного детины.

Костры трещали. Толпа гудела. Живое кольцо, окружавшее пленника, постепенно смыкалось.

Я давилась своей вонючей похлебкой и уговаривала