Между небом и землей. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
В мгновение ока мы с Хиларио оказались рядом с Сильвой, который уже плотно прилегал к своей плотской оболочке с автоматизмом молекул железа, притянутых магнитом.
Мы внимательно исследовали его.
Его грудь со свистом вздымалась.
Сердце было бесконтрольно, будучи жертвой аритмии, которая не собиралась успокаиваться.
Мы сразу же приступили к действию, успокоив, как могли, его ментальное поле, с помощью магнетических болеутоляющих.
Но даже в таком состоянии, несмотря на пассы, которые полностью окутали его укрепляющими энергиями, молодой человек проснулся встревоженным, дрожащим и нерешительным, словно только что избежал ужасных бурь во внутреннем мире.
Наполовину в сознании, ему понадобились несколько минут, чтобы прийти в себя.
Его мысли были смутны, неспокойны. Он постарался переместиться, но не смог. Он чувствовал себя прикованным к постели, практически в положении внезапно проснувшегося трупа.
Он попытался выстроить свои воспоминания, но не смог. Он знал только, что пережил долгий кошмар, размеры которого не сохранились в его памяти.
Мокрый от пота, удручённый, он чувствовал, что умирает…
Инстинктивно он стал молиться, прося защиты у Божественного Провидения.
Этого состояния души оказалось достаточным, чтобы он с большей лёгкостью связался с восстановительными флюидами, которые мы ему направляли.
Понемногу он обрёл способность свободно двигаться и встал, чтобы выпить успокаивающее.
Напуганный, он присел на постели, и, обхватив голову руками, без слов сказал самому себе: «Очевидно, я взволнован. Завтра пойду проконсультироваться у психиатра. Это единственное решение».
Да, согласился я с самим собой, ненависть порождает безумие. Тот, кто сражается против добра, попадает в когти расстройства и смерти.
И с подобными размышлениями я удалился. Нас ждал Кларенсио. Надо было продолжать урок.
20
КОНФЛИКТЫ ДУШИ
По возвращении в дом Амаро нам удалось ещё раз понаблюдать его вне его плотного тела, беседующим с Одилой, под защитой нашего ориентера.
Первая супруга служащего железных дорог, увидев своего мужа, возможно, с помощью Кларенсио, на несколько мгновений оставила Зульмиру и бросилась ему в ноги, умоляюще прося:
— Амаро, изгони её! Выйди как можно скорее из нашего дома с этой женщиной! Она украла наш покой… Она убила нашего ребёнка, она вредит Эвелине и волнует тебя!…
Указывая на больную с ужасным взглядом, она настаивала:
— Почему ты держишь здесь эту самозванку?
Очень грустный, Амаро постарался направить своё внимание на нашего наставника, но, возможно, мучаясь встречей с первой супругой, будучи в ужасном настроении, раздражённый, он утратил своё спокойствие, которое обычно характеризовало его.
Пока он находился с нами, изучая проблемы нравственного порядка, занимавшие его разум, он ещё поддерживал завидное спокойствие, с чисто аристократическим проникновением в проблемы жизни. Здесь же, перед женщиной, которая владела его чувствами, он оказался более доступным расстройству и волнению.
Он порывался ответить на упрёки, которые слышал. И чрезвычайная бледность его лица выдавала его эмоции.
Между Одилой и Зульмирой он, казалось, разрывался между любовью и почитанием.
Мать Эвелины продолжала кричать у трогательными нотками в голосе. Но, в своей неподвижности, её муж казался живой статуей сомнения и страданий.
Я ждал, что ориентер, как это уже было с железнодорожником несколькими минутами ранее, направит разум Одилы на впечатления прошлого, чтобы успокоить сердце, и собирался поговорить с ним об этом. Но Кларенсио доброжелательно объяснил мне:
— Нет, нет, это не подходит. Наша история могла бы слишком растянуться во времени. Наша поддержка желательна в рамках работы, рождённой из молитвы Эвелины.
Видя, что служащий железных дорог проявляет странное угнетение, Министр подошёл к нему и по-отечески отстранил Одилу, отведя её в постель, где отдыхало её физическое тело.
Бедная развоплощённая пыталась зацепиться за него, грустно взывая:
— Амаро! Амаро! Не покидай меня!
Семейный колокольчик прозвенел три часа утра.
Владелец дома проснулся в угнетённом состоянии духа. Сонный, он протёр глаза, словно слыша ещё вдали призыв, вибрирующий в воздухе:
— Амаро! Амаро!
Его волнение от встречи было очень сильным. У него сохранилась лишь последняя фаза его духовного нападения: образ молящей о помощи Одилы, который возникал. От разговора с нами у него ничего не осталось.
Оставив его отрывочным воспоминаниям, которые касались его сознания, как простой сон, мы ушли.
Сестре Бландине нужна была немедленная наша помощь для маленького Хулио, которого она доверила под присмотром Марианы, пока была с нами.
Извлекая пользу из экскурсии до «Лара да Бенсао», я спросил Министра насчёт тайны, которая мучила моё воображение.
Эстевес, во времена войны в Парагвае, пострадал, как и Хулио, от яда. Почему такие несхожие поступки проявились в каждом из них? У малыша ещё болело горло, когда санитар, жертва Леонардо, ещё не познал более серьёзных, чем это, последствий.
Улыбаясь, Кларенсио объяснил мне:
— Ты не принял в расчёт анализ причин. Эстевес был отравлен, когда так Хулио отравился сам. А это большая разница. Суицид ведёт за собой серьёзный комплекс вины. Ментальная фиксация угрызений совести совершает серьёзные расстройства в духовном теле. Как если бы зло устроилось в закоулках сознания, которое отныне его планирует и конкретизирует. Мы увидели Леонардо Пиреса с образом Эстевеса, который мучает его воображение, и наблюдали за Хулио, до сегодняшнего дня увечного, как следствие обдуманных ошибок, которым он предавался практически двадцать четыре года. Мысль, освобождающая зло, содержится в его результатах, поскольку она неизбежно страдает от шока возвращения в тело, в котором она проявляется.
Словно отвечая на молчаливые размышления, поглотившие меня, он добавил:
— Всё это естественно.
Мы достигли приятного жилища Бландины и вошли в него. Плач Хулио вызывал сочувствие.
Приветствовав Мариану, помогавшую ему с материнской преданностью, Министр исследовал его и обратился к сестре Бландине, которая казалась слегка встревоженной:
— Давайте успокоимся. Надеюсь, что приведу его к перевоплощению через несколько дней.
— Да, эту меру не стоит откладывать, друг мой, — сказала наша подруга.
Заметив наше любопытство, как и то, что Хиларио горит желанием получить информацию и знания, касающиеся проблем, которые мы сблизи видели, наставник пригласил нас исследовать несчастного ребёнка, сказав нам при этом:
— Как вы уже знаете, наше тело из разреженной материи внутренне управляется семью силовыми центрами, соединяющимися в ответвлениях нервных сплетений, и которые, вибрируя синхронно друг с другом, под импульсом руководящей силы разума, устанавливают для нашего использования тело электрических клеток, которое мы можем определить как
