Юрий Колесников - Тьма сгущается перед рассветом
— Играет… — спокойно ответила Мими, угадав, куда метит ее друг. — Но я тебя с ним не познакомлю. Там, у себя, он почтенный коммерсант. Говорит, что самая первая туалетная на большом базаре будет названа в его честь! Умрешь со смеху, как его послушаешь…
— Плевать на вое. Ты меня только познакомь с ним, прелесть моя, а я в долгу не останусь, — начал умолять Лулу. — Хочешь сыграть пополам?
— Отстань, сказала не познакомлю…
— Почему?
— Не приставай, такие попадаются не часто. Вчера в опере он оказал, что снимет мне квартирку, но с условием, чтобы я была только его…
— Он тебе наобещает, потом уедет в свою Бессарабию, и ты останешься ни с чем!
— Ты не суди по себе… Он мне показывал телеграммы от жены! У него там миллионное дело, а он сидит здесь со мной и будет сидеть, пока я не скажу, чтобы ехал…
— А ты, Мими, кажется, сама втрескалась в него…
— Дурак ты…
— Тогда я останусь у тебя, прелесть моя.
— Нет, киса, ты уйдешь…
— Не уйду!
— Уйдешь, киса, и не позднее, как через пять минуточек… Он должен скоро звонить.
— И ты поедешь к нему?
— Мне некуда ехать, он живет у нас в отеле. Все девушки мне завидуют, знаешь как? О!.. И бандерша теперь уже не дуется на меня: он ей заткнул рот… Кажется, и главному тоже кое-что перепало… Этот типчик с большими деньгами, — Мими многозначительно подмигнула и вышла, накинув на плечи халат.
У Лулу давно так не горели глаза. Он уже видел себя рядом с бессарабским коммерсантом за партией покера или виста. Вот это как раз то, что ему нужно! Шеф по сравнению с этим китом — тьфу! Здесь можно отхватить куш, а горбун по чайной ложечке дает и к тому же вечно грозит смертью за измену присяге…
Когда Мими вернулась, Лулу снова принялся ее умолять.
— Мими, прелесть моя, познакомь меня с ним, прошу тебя! Ну что ты дрожишь над этим бессарабским купцом? Я же тебе ближе!.. Ведь я румын чистокровный. Ну, Мими, перестань упрямиться…
Но Мими скрестила руки на высокой груди и, склонив голову набок, сказала:
— Киса, хоть ты и румын, но можешь проваливать. Твое время истекло!..
Лулу, заскрипев зубами от злости, подошел к вешалке.
— Нет, сударыня, мое время только сейчас начинается!.. И ты еще посмотришь, кем станет Лулу Митреску при «новом порядке», в новой, великой Румынии… Иудеев и тех, кто путался с ними, — на фонарь! Ясно? А пока прощай!
— Прощай, киса… Заходи, когда будешь свободен…
Лулу остановился:
— Я свободен сегодня!..
— Вот ты опять врешь. Сам же сказал, что сегодня должен получить какие-то визы…
Лулу вспомнил об ответственном задании.
— Но завтра вечером я наверняка буду свободен!
— Позвони, киса… Только не поздно. Под вечер. Я тогда буду знать…
Вечерело. Машинально Лулу пошел вниз по Каля Викторией к Офицерскому собранию. Не доходя до бульвара Карла, он покосился на ярко освещенные окна клуба Пинкуса, но почему-то не решился туда подняться. Кварталом ниже он свернул вправо и нырнул в бар. Народу здесь было еще маловато, но партнеры на партию покера нашлись.
Игра затягивалась, и Лулу, посматривая на часы, говорил себе: «Еще вот этот раз — и сразу же на такси и в Бэнясу…»
А тем временем Серж Рабчу сидел дома и читал газету. Он уже наизусть выучил все объявления, где девушки, дамы, вдовы предлагали себя в жены, перечисляя свои достоинства, таланты и приданое. Особенно Серж интересовался приданым. Он снова и снова перечитывал объявления, посматривая на часы, но связного от «главного» все не было. Рабчу уже решил было, что намеченный на воскресенье вылет откладывается, когда со двора донесся лай собаки. Он выбежал к калитке и крикнул в темноту:
— Кто тут?
Откуда-то с противоположной стороны улицы послышался голос, который Рабчу сразу узнал.
— Господин Рабчу?
— Я… Идите, не бойтесь!
— Пса уберите… А то как бы он меня не…
— Да не бойтесь, она на цепи!
Поздоровавшись, Лулу стал убеждать, что в наше время держать псов ни к чему. Рабчу оправдывался:
— У нас в Бэнясе не то, что в центре столицы! Хозяйство у каждого есть и всякое может быть… Без такого сторожа опасно! Вот как раз год назад ко мне в сад забрались двое. Абрикосы надумали воровать, хотя и зеленые еще были. Так моя сука одному сухожилие перегрызла. Теперь он уже никогда в жизни не станет лазить по чужим садам.
Лулу стало не по себе. Он до смерти боялся собак и в оправдание всегда рассказывал, будто его в детстве напугала стая сторожевых псов. Теперь, продолжая с опаской озираться, не выбежала ли случайно на улицу сука механика, он сказал:
— Я бы всех псов перестрелял!..
Желая замять этот разговор, Рабчу пригласил связного в дом. Лулу, однако, отказался.
— Нет, не могу! Спешу… Шеф передал, что все состоится в воскресенье, как и было условлено. Только он просил напомнить, чтобы вы приняли меры предосторожности.
— Передайте «главному», — заторопился Рабчу, — что у меня будет все, как положено. Только бы немцы нас не того… Понимаете?
— Что вы, господин Рабчу… Вдоль всей чехословацкой границы немцы предупреждены!.. Вы ведь знаете, кого повезете?
Рабчу замялся:
— «Главный» говорил о каких-то больших людях.
Лулу притянул его за ворот пиджака и зашептал на ухо.
— Да ну!.. — воскликнул удивленно Рабчу.
— Тсс… — Лулу оглянулся: — А второй — Думитреску!
— Это какой? — неуверенно спросил Рабчу. — Тот, что чикнул Дуку?
— Он самый…
— У-у-у, еще бы не знать!.. — обрадовался он, польщенный, что ему доверено организовать тайный вылет столь важных особ.
— Только никому ни слова! — предупредил Лулу.
— Что вы, господин локотенент!.. Ваш «главный» меня хорошо знает…
Рабчу снова стал приглашать Лулу войти — ему хотелось расспросить подробнее такого осведомленного человека. Но Лулу твердо отказался: он спешит и из осторожности даже отпустил свою личную машину. Да, кстати, не даст ли Рабчу взаймы пару сотен лей на такси, ему нужно еще кое-куда съездить.
Рабчу счел для себя за честь сделать такое одолжение и предложил связному пятьсот. Лулу с небрежным видом взял купюру и поспешно простился.
А Рабчу, войдя во двор, ударил ногой свою суку. Из-за нее связной «главного» отказался войти в дом! Люди-то все там большие. И связной этот тоже, должно быть, не простой! Машина у него личная, шофер свой!.. А духами от него, разит, как от короля, за целый километр! Человек, сразу видно, — солидный!.. Но вот собак, оказывается, боится. Хэ, хэ…
Перед дверьми Рабчу взглянул на небо: конечно, полетят… За такую-то сумму! Только бы погода была!
VIII
Весь день Морару возился с машиной. Он прошприцевал все точки, сменил масло в картере, подтянул гайки головки блока, потом проверил колеса, промыл керосином мотор и, запершись в гараже, успел даже поспать часа полтора. Только под вечер он зашел к своему хозяину и доложил о проделанной профилактике. Но боясь, что профессор может сразу потребовать машину, Морару сказал, что одновременно обнаружил течь в водяной помпе. Правда, он тут же обещал, что назавтра, не позже обеда, она будет отремонтирована.
Профессор посоветовал не возиться со старой помпой, а взять в гараже «Леонида» новую. Счет пусть, как обычно, ему пришлют. Но шофер утверждал, что и эта помпа еще вполне пригодна: он только заменит флянец. Когда Морару вышел, профессор Букур, довольный, улыбнулся. Он считал своего шофера не только порядочным, но даже до странности честным: Морару старался не вводить своего патрона в расходы.
Дома Морару сидел как на иголках, ожидая прихода Томова. Утром они условились, что, придя с работы, Илья сообщит, куда везти типографию. А время, как нарочно, тянулось медленно. Пока что Морару с Женей играли в домино против Георгицэ и Войнягу. Ня Георгицэ был в ударе: он выигрывал! Морару играл рассеянно, из-за чего Женя все время ворчал на него. Вдруг послышался скрип: кто-то поднялся на деревянное крыльцо и теперь вытирал ноги. Морару насторожился. Но это оказалась Вики. Она сегодня была веселая: получила жалованье и купила себе высокие боты на молнии, о которых мечтала еще с прошлого года.
Морару поднялся ей навстречу и помог снять пальто.
— Могу вас поздравить… Завтра в столице будет объявлена воздушная тревога, — сказала она, рассматривая покупку.
— Откуда ты это взяла? — глядя поверх очков и прижимая костяшки к груди, чтобы Женя невзначай их не увидел, спросил ня Георгицэ.
Вики подала старику вечернюю газету.
— На последней странице… Внизу, — сказала она, уходя.
Ня Георгицэ быстро развернул газету и стал ее просматривать.
— Долго это будет продолжаться? — спросил Женя.
— Погоди… Дай прочесть, — буркнул старик. Спустя несколько минут он ответил: — Нет… Всего пятнадцать минут… — И ня Георгицэ прочел вслух: — «Весь транспорт будет остановлен… При появлении авиации противника все жители столицы должны приготовить противогазы и соблюдать тишину и порядок…»
