Юрий Колесников - Тьма сгущается перед рассветом
Войнягу прервал его:
— Ладно, потом дочитаешь… Сейчас давай клади пустышку… Есть? Иль проехал?
Ня Георгицэ положил на колени газету, посмотрел вокруг, сморщился и, взглянув на трамвайщика в надежде, что тот, когда нужно, подмигнет, не торопясь, положил костяшку.
— Не беспокойся, мы этих двух молодцов сегодня возведем в генеральский чин!.. — хихикнул он.
Морару вертел в руках костяшку и, нервничая, поглядывал на полочку, где со скрипом тикал будильник. Было уже пять минут девятого, а Илья все не шел. Всякое приходило в голову: нашел ли Илиеску место для типографии? А если нет? Не арестован ли еще кто-нибудь из товарищей?..
— Ходи, Аурика! Хватит мозги утруждать… Все равно дубль тебе не спихнуть! — вмешался Войнягу.
Но Морару не думал, как ему пойти, а прислушивался к звуку шагов на крыльце.
Он все больше нервничал: подумать только — уже без десяти девять!..
Мадам Филотти крикнула из кухни, что пора кончать игру и накрывать стол. Вики прошла на кухню, напевая: «Помните, мадам…» Но ня Георгицэ продолжал с азартом класть костяшки, поглядывая поверх очков на своих противников — Морару и Женю. Ни один из них не заметил, как Войнягу к пятерке подложил четверку… Трамвайщик и официант были невероятно довольны, что им удалось смошенничать. Женя, немного огорченный проигрышем, грозил реваншем, Морару же было не до того…
Вики возвратилась из кухни и будто невзначай спросила:
— А господин Илие уехал? Кажется, его второй вечер не видно?
Женю бросило в жар. Он догадывался о причине отсутствия своего земляка и уже хотел что-то сказать в защиту друга, но Войнягу толкнул его ногой под столом:
— А что ж! Его дело молодое… Глядишь, и кралю себе заимел… Парень-то он ничего!
Вики вспыхнула. Поняв, что выдает себя, она пожала плечами и с видом полного равнодушия направилась в свою комнату. Когда уже никто не мог видеть ее лица, она далеко не так спокойно, как бы ей хотелось, заметила:
— Ну и на здоровье… Мне-то что?!
Войнягу ехидно рассмеялся:
— Да ему-то, конечно, на здоровье!..
За дверьми Вики остановилась, надеясь услышать, не будет ли еще что-нибудь сказано, но ня Георгицэ сердито оборвал трамвайщика:
— Хватит тебе болтать! Картошка уж готова, доигрывать надо, а ты язык распускаешь…
Морару с горечью отметил про себя, что, видно, Вики неравнодушна к Илье. И все же заступился за него:
— Да никого у него нет. На днях в газетах была реклама — в гараж «Леонида» поступили новые автомобили. Горячка сейчас там знаете какая? Вот и задерживается…
Женя облегченно вздохнул. Успокоилась как будто и Вики, продолжавшая стоять за дверьми. Она и сама не замечала, что волнуется, когда Илья задерживается или вовсе не приходит ночевать. А с Морару она почему-то перестала кокетничать и не обращала внимания на его влюбленные взгляды. Это получилось как-то само собой. Но как бы она ни скрывала свой интерес к Томову, в пансионе об этом знали все. Даже ня Георгицэ, ярый противник разговоров на сердечные темы, и то заметил однажды, что тут, дескать, ничего ненормального нет. «Яблоко, когда созревает, и то само собой падает с ветки», — многозначительно сказал он. Что же касается Ильи, то он ничего не подозревал. Правда, раза два он был с Вики в кино и как-то, совершенно случайно встретившись с ней в городе, гулял недолго в парке Чишмиджиу. Они съели мороженое, потом покатались на лодке. Но это было давно, еще в самом начале лета. А с тех пор, как Илья занялся подпольной работой, свободного времени у него почти не оставалось. К тому же он знал, что Аурел неравнодушен к Вики…
Илья пришел только в одиннадцатом часу. С напускной веселостью он поздоровался со всеми, а подавая руку Морару, оказал как бы между прочим:
— Насчет карбюратора к вашему «шмандралету» придется еще денек обождать. На складе весь день не могли найти подходящего…
У Морару сердце будто оборвалось — он понял, что Томов говорит о помещении для типографии.
Когда Илья пошел на кухню мыться, Морару вышел за ним.
— Слушай, я же горю! Мне завтра надо подавать машину профессору!.. Понимаешь?
Илья поднял к нему намыленное лицо:
— Ну конечно же, понимаю. Но мне кажется, что у нас большой провал. Захария прямо об этом не говорит, но из его слов я понял, что многие товарищи арестованы… Отсюда, видимо, и все трудности с помещением. Захария сегодня почти весь день отсутствовал. Но я его дождался в гараже, как было условлено. Пришел он только недавно и велел передать, чтобы ты придумал что-нибудь и еще денек продержал типографию.
— Что же можно придумать, если я уже сказал профессору, что завтра к обеду машина будет подана?!
— Понимаю, Ауреле… Все понимаю, но типографию надо спасать, ты это знаешь лучше меня, — морщась от попавшего в глаза мыла, сказал Илья.
Морару прикусил губу, затем сказал:
— Может быть, мне снять завтра водяную помпу и отвезти ее в мастерскую? Я словно предчувствовал, что так произойдет, и на всякий случай предупредил его, что обнаружил течь в помпе… Но он, правда, велел купить новую…
Томов пожал плечами…
— Не знаю я, какие у тебя с хозяином отношения, но, так или иначе, придется тебе денек потерпеть. Это типография!.. Сам понимаешь…
Морару ходил по кухне, ероша волосы и обдумывая выход из положения. Вдруг он хлопнул себя по лбу.
— А что, если мне заболеть на денек?
Томов перекинул через плечо коротенькое вафельное полотенце.
— Это, пожалуй, выход! Скажешь хозяину, что во время ремонта тебя просквозило.
Морару молчал. Ему было неловко перед профессором. Никогда он его не обманывал.
— Вариант хорош, — продолжал Томов. — Но только если старикан не вздумает пойти в гараж!..
— Да нет, это меня меньше всего беспокоит. Я уже говорил — в гараж он не пойдет, тем более, когда меня там нет.
— В таком случае тебе придется заболеть…
— А может быть, отпроситься на денек?
Илья пожал плечами:
— Смотри, тебе виднее… Отпроситься бы, конечно, лучше, но вдруг Захария и завтра не найдет помещения? Тогда как?
В дверях появился Войнягу. Он обнял Морару за плечи и выглянул из-за его спины.
— Что, запарились? — опросил он Илью.
— Да вроде… — промямлил Илья, не зная, о чем он говорит, и боясь попасть впросак.
— Слыхал, машины новые получили?
Морару замял разговор, опасаясь, что Войнягу начнет расспрашивать, какие автомобили получены и надо ли из-за этого так много работать.
Когда Войнягу отошел, Морару рассказал о случившемся разговоре и о его выдумке, будто Томов не придет ночевать из-за прибытия в гараж большой партии новых автомобилей. Илья полюбопытствовал, почему это вдруг зашел о нем разговор. Морару сперва замялся, но потом честно сказал, что затеяла о нем разговор Вики.
Томов обозлился:
— Какое ей дело, где я бываю? Странная особа! Ты ей скажи, пожалуйста, Аурел, что я не нуждаюсь в опеке.
Теперь Морару окончательно убедился, что Илья совершенно равнодушен к Вики.
А утром, когда Илья столкнулся в коридорчике с Вики и поздоровался, она не ответила. Очевидно, слышала его вчерашний разговор с Морару… Так ли это было в действительности, Илья не стал выяснять. Надо было решать, пойти Аурелу к хозяину и отпроситься или позвонить, что заболел?.. Вскоре Томов и Морару вышли из пансиона. На Вэкэрешть Морару позвонил из автомата профессору и оказал, что ночью ему ставили банки, так как он немного простудился. Профессор Букур, как всегда внимательный к людям, особенно к больным, велел своему шоферу непременно отлежаться. Он даже предупредил Аурела, что в столице сейчас свирепствует бестемпературный грипп, который дает неприятные осложнения… Профессор признался, что он тоже чувствует себя неважно, и если отправится в город, то только в больницу, а для такой поездки он вызовет такси… «Как видите, машина мне не нужна. Придете, когда почувствуете себя совершенно здоровым… С гриппом шутки плохие! Так что, тайкэ[54] Ауреле, лежать, лежать, лежать!..» — сказал профессор и повесил трубку.
Морару и Томов были довольны результатом разговора. Томов даже сказал:
— А он и в самом деле человек!
Морару опустил голову и вздохнул. Ему было тяжело лгать профессору. Но Томов прервал его мысли и стал объяснять, как он даст знать, если Захария подыщет помещение для типографии. Договорившись, Илья вскочил в трамвай и уехал на работу, а Морару пошел домой. Чтобы время прошло быстрее, он занялся ремонтом старых стенных часов, но мысль о том, что печатный станок все еще находится в гараже, тревожила его. И потом в такое напряженное время подпольная типография бездействует!..
В пансионе было тихо: мадам Филотти ушла на базар, а ня Георгицэ, довольный, что Аурел, наконец-то, взялся починить часы, собирался пойти за ста граммами настоящего кофе, чтобы угостить племянника.
