Ночь, сон, смерть и звезды - Джойс Кэрол Оутс
Вот и тент Вирджила… а вот и его экспозиция.
Джессалин таращилась в ужасе. Что это?
Она приехала на ярмарку, по обыкновению, одна, не зная, надолго ли. Какое счастье, что она не прихватила с собой подругу, или родственника, или одну из дочерей, – новые скульптуры Вирджила пугали, сбивали с толку, и это еще мягко сказано. Неудивительно, что он отказался показать их ей ранее.
Экспозиция называлась «Тлен и звезды». Имя художника – просто Вирджил.
Он давно уже подписывал свои работы одним именем, и за этим, как считала Джессалин, скрывалось невинное тщеславие. Он и в раннем детстве под своими рисунками, сделанными цветными карандашами, размашисто подписывался: Вирджил.
(«Мальчик считает себя Рембрандтом», – сухо заметил отец. Тогда Уайти еще не раздражало словечко artiste[21].)
Она так и не смогла преодолеть свою озабоченность по поводу младшего сына. Страх матери, что ее ребенок оскандалился публично, притом что ребенок давно вырос и не раз ее заверял, что его не интересует публичная репутация, не говоря уже о том, чтобы этим зарабатывать.
Но Маккларены замечали: их младший сын тихо гордится своими художественными поделками и тем, что они продаются, пусть и по скромной цене. В чем он, конечно, никогда не признается.
Большинство скульптур в экспозиции представляли собой малорослых гуманоидов из грубого материала – пеньковой ткани, деталей манекенов, пенополистирола, воска, персонажи туго обмотаны бечевкой, проволокой, алюминиевой нарезкой, все обезличены. Серия вощено-бледных фигур с явственными мужскими гениталиями, сплюснутыми грубым бандажом, и только последняя, без бандажа, стояла на коленях, задрав похожую на яйцо гладкую лысую голову с полустертым лицом.
Другая серия состояла из черных фигур примерно такого же размера, и последнее существо тоже стояло на коленях, с такой же головой и обезличенной физиономией.
Джессалин пыталась это осмыслить. Тлен — да, понятно, но звезды? Может, стоящие на коленях фигуры с задранными лицами разглядывают (невидимые) звезды?
– Что ты по этому поводу думаешь? Диковато, да?
– Есть во всем этом что-то… извращенное.
– С расовым оттенком.
– Точно. С расовым оттенком.
В этих подслушанных репликах Джессалин, по крайней мере, не услышала оттенка оскорбленных чувств, скорее недоумение.
Другие проходили мимо, поглядывая вскользь. Подростки усмехались и подхихикивали. Какой-то ребенок отшатнулся в ужасе, и маме пришлось взять его на руки.
– Вирджил Маккларен? Вот это?
С отвращением, неодобрением. Две моложавые женщины, похоже знакомые с его более ранними работами, явно чувствовали себя обманутыми.
– И куда я это поставлю? Даже в Хеллоуин, на крыльце, диковато. Такое увидишь только в Нью-Йорке, в художественном музее… или в этой, как ее… галерее Олбрайт в Буффало.
– Да уж! То еще место.
Женщины поглядывали на Джессалин со снисходительными улыбками, а она делала вид, что ничего не замечает. У нее это инстинктивно вошло в привычку: со всеми соглашаться, улыбаться и кивать. Ей даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддержать их насчет диковатости.
Ей стало жаль Вирджила. Эти скульптуры никто не купит.
Главные аттракционы ярмарки – детское кукольное шоу, горшечник с вертящимся гончарным кругом и ткачиха с ирландским ткацким станком прошлого века. Всюду акварели и картины местных художников: пейзажи, закаты, отражения в воде, детские портреты. Глазурованные горшки, стенные украшения, ящички для комнатных растений из макраме, ювелирка ручной работы, подсвечники, вязаные и резные изделия. Самые популярные поделки выставлены под другими тентами, но это как-нибудь без нее.
Она уже привыкла избегать встреч со знакомыми людьми, которые, она знала, критически о ней высказываются за ее спиной, а тут готовы радостно выкрикнуть ее имя – все равно как если бы ее, как рыбу, поймали на крючок и вытащили на берег.
Ну как вы? Что-то вас давно не видно…
Да, Джессалин Маккларен давно не видно на публике. Вопрос ее смущал, и она затруднялась с ответом.
Для Джессалин было поучительно посмотреть экспозицию «Тлен и звезды» и попытаться понять связь между художником и ее сыном. Ничто в этих обнаженных истерзанных фигурах не указывало на Вирджила, которого она знала или думала, что знает. Ее сын никак не ассоциировался с таким Вирджилом, и ее это огорчало, как (вероятно) огорчило бы и Уайти. Оно и к лучшему, решила она.
Мы все гораздо глубже, чем о себе думаем. Где-то в глубине сидит боль, и о ней мы (как правило) предпочитаем не ведать.
Ранние работы Вирджила были веселыми, даже озорными. Он использовал яркие краски, чтобы оживить железный лом. Он искажал формы так, чтобы не оскорбить глаз смотрящего и не заставлять зрителя задумываться. Это было в целом декоративное искусство для украшения дома, что Джессалин и делала. А на этих гуманоидов страшно было даже взглянуть!
«Сильные»… «необычные»… «ошеломляющие»… «заставляющие задуматься»… Джессалин пыталась для себя определить новые работы сына.
Уайти ни разу, насколько ей известно, не посетил художественную ярмарку в Чатокве. Она многократно его приглашала хотя бы взглянуть на работы Вирджила, но все не до того. И слава богу, не в этом году. Если бы Уайти увидел экспозицию «Тлен и звезды», он бы открыто выразил свое презрение. И обеспокоенность.
Извращенец?
Вместе с Вирджилом и более серьезными местными художниками выставлялся нигериец с непроизносимым именем – Кезиахайя, о котором Джессалин никогда раньше не слышала. Его работы вызывающе пестрые и абстрактные. Он тоже создает чудны`е скульптуры то ли людей, то ли животных из необычных (африканских?) тканей. Посетителям нравились эти экзотические поделки, и они покупали маленькие скульптурки. Его литографии, изобилующие деталями, напоминали сновидческие картины… Анри Руссо? Джессалин обратила внимание на то, что Амос Кезиахайя живет в Хэммонде с 2009 года и что он в качестве приглашенного преподавателя ведет классы по художественному мастерству в государственном университете. Интересно, знаком ли с ним Вирджил.
А еще интересно, что его привело в этот захолустный городок на севере штата Нью-Йорк. Окружен ли он друзьями или никого не знает и живет в одиночестве.
Хотя… можно быть знакомым со многими людьми и при этом оставаться одиноким.
Она вернулась к экспозиции сына, где уже никого не было. Сказалась материнская озабоченность: Вирджил почувствует себя раздавленным, если не продаст ни одного произведения искусства, хотя, конечно, в этом не признается.
К счастью, он выставил несколько небольших поделок, пусть даже и лишенных прежней игривости. Сделанные из металлолома петушки, козлики, бычки и лошадки, выкрашенные в праздничные тона, всегда пользовались популярностью. Однажды он выставил человеческие фигурки с крылышками из лоскутного одеяла, которые сразу расхватали. Чудесные птицы, бабочки, летучие мыши, лягушки, жабы. У всех друзей Маккларенов хотя бы одна такая фигурка стояла на лужайке или висела в саду на стене. У Джессалин их, разумеется, было много. Не сравнить с этими лежащими на спине
