Повороты судьбы - Эми Сью Натан
Сердце Бетти наполнилось благодарностью. Она сжала руки своих подруг, и они ответили ей тем же.
– У меня есть секрет, который я должна вам рассказать, – сказала Бетти. Дорис отпустила руку Бетти.
– Я так и знала.
– Тихо, – велела Джорджия.
– Никому не рассказывайте, – попросила Бетти.
Без лишних слов девочки положили руки на свои сердца и поклялись молчать.
Совесть Бетти успокоилась. Джорджия и Дорис сказали бы, что все в порядке.
Они бы об этом позаботились.
– Эйб на самом деле не еврей, – призналась Бетти.
Дорис прижала руку ко рту и выпучила глаза.
– Ой гевальт[21] – произнесла Джорджия. – Он солгал, чтобы получить работу?
– Нет, его отец еврей, – ответила Бетти. Ее объяснение казалось неубедительным и оправдывающимся.
– Значит, он солгал. Ты же знаешь, что его отец не в счет. – Дорис положила руки на бедра, затем скрестила их на груди, потом обхватила себя руками, все время постукивая ногой. Она старалась выглядеть спокойной и беззаботной, но дрожь выдавала ее волнение.
– А что говорят твои бабушка с дедушкой? – спросила Джорджия.
Бетти выглянула в окно, как будто они могли заглянуть на второй этаж и подслушать.
– Они не знают. И они не знают, что у нас… все серьезно.
– Что значит – у вас все серьезно? – Джорджия поджала губы.
– Мы говорили о будущем. О нашем будущем.
Джорджия заходила по комнате.
– Твое будущее в Барнарде.
– И Эйб не хотел бы, чтобы было по-другому. Он собирается переехать в Нью-Йорк, когда окончит колледж.
– Нееврей, – прошептала Дорис. – Думаю, именно поэтому он такой красивый. Он не похож ни на одного еврейского парня, которого я знаю.
– Не будь ребенком, – сказала Джорджия. – Еврейские парни – еврейские мужчины – очень красивы. Посмотри на мужей, которые приезжают сюда каждые выходные.
– Фу, они старые. – захихикала Дорис. – Но ты права, некоторые из них в плавках очень даже ничего.
Бетти закатила глаза.
– Меня не волнуют постояльцы. Что мне делать с Эйбом?
– Думаю, ты должна покончить с этим, – сказала Дорис.
Джорджия замотала головой.
– Если ты хочешь быть с ним, даже если знаешь, что это неправильно, есть только одно, что я могу тебе посоветовать.
– Все, что угодно, – сказала Бетти.
– Сделай вид, что ты об этом не знаешь, – сказала Джорджия. – Иногда это помогает.
– Ты хочешь, чтобы я солгала?
– Она не должна лгать, – возразила Дорис.
– Это не ложь, если ты не знала. Ты же хочешь быть с ним до конца лета? Верно?
– Верно.
– И не хочешь, чтобы твои бабушка с дедушкой вмешивались.
– Не хочу.
– Тогда забудь о том, что он тебе сказал.
– Но Эйб хочет знать, что я не против.
– То, что ты не против, и одобрение твоих бабушки и дедушки – две разные вещи. Я бы не хотела идти против твоей бабушки, если она узнает, что ты планируешь свое будущее с парнем, который не является евреем, – сказала Джорджия.
Дорис кивнула.
– Я бы не хотела находиться рядом, когда она узнает про ваше целовашки-обнимашки, не говоря уже об этом!
Чувство вины закралось в сердце Бетти. Она была обязана бабушке с дедушкой всем. Но именно для этого и нужен был конкурс красоты. Если бы она выиграла, им было бы чем хвастаться, пока Бетти училась в Барнарде. Это был ее способ внести свой вклад в бизнес, пока она не вела занятия по гимнастике или не гладила занавески.
Поцелуи и объятия с нееврейским мальчиком ничего из этого не изменили.
Что касается чувства вины за то, что она осталась дома в тот вечер, то она только наполовину солгала, чтобы убедить своих бабушку и дедушку. Бетти действительно хотела выбрать себе платье и купальник для конкурса, и это был единственный вечер, когда она и ее подруги одновременно были свободны от работы. Бабушка и Зейде посчитали это прекрасной идеей. Они все были за то, чтобы иметь преимущество, когда дело касалось конкурса, и, как сказал Зейде: «Одна голова хорошо, а три лучше».
Бетти почувствовала укол совести – напоминание о том, что она как бы случайно опустила еще одну причину, по которой хотела остаться дома. Эйб. Притягательность танцев, ритм и мелодия музыки, изысканные украшения и наряды – да, даже модные наряды – не имели для нее значения без Эйба. Если он не мог быть там, она бы ни за что не потратила полтора часа на прихорашивание или танцы с гостями – даже со своим новым старым другом Марвом Пеком.
Из окна Бетти могла видеть огни в главном доме, но музыка приглушенно звучала вдалеке. Бетти плюхнулась на кровать рядом с Дорис. Затем открыла журнал, и не глядя, начала перелистывать страницы по одной. Бетти не читала слов и не замечала рекламы. Она считала минуты до прихода Эйба.
* * *
Дедушка редко вызывал Бетти к себе, особенно летом в воскресенье в середине дня. Летом бабушка и Зейде были заняты обслуживанием постояльцев, мелким ремонтом на территории курорта и обеспечением их социального статуса – все это само по себе было полноценной работой.
Бетти сделала глубокий вдох и встряхнула руками, чтобы не ерзать на месте, как только войдет внутрь. Она постучала в дверь.
– Войдите. – Голос Зейде прозвучал отчетливо, как будто между ними не существовало барьера из шестипанельного массива дерева.
Бетти повернула ручку и приоткрыла дверь, чтобы просунуть голову.
– Ты хотел меня видеть? Если ты занят…
Зейде поманил ее пальцем, и Бетти почувствовала, как будто к ее совести была привязана струна, и каждое движение ослабляло ее решимость.
Бетти сглотнула. «Отрицай, отрицай, отрицай». Джорджия не стала бы направлять ее по неправильному пути. Бетти вошла в кабинет и закрыла дверь. На ней по-прежнему была униформа обслуживающего персонала – шорты и белая блузка с вышитым на левом нагрудном кармане именем поверх эмблемы Штернов на синем фоне.
– Если хочешь, я могу сначала переодеться.
Зейде указал на капитанское кресло из орехового дерева и кожи, стоявшее перед его столом.
– Сядь, боббеле. – Бетти выдохнула с облегчением. Он не назвал бы ее так, если бы злился. – Последнее время ты была очень занята. Верно? – спросил Зейде. Бетти не знала, был ли это вопрос с подвохом.
– Не больше, чем обычно.
Может быть, ей стоило сказать «да, очень занята».
– Что ж, это не имеет значения. Я хочу тебе кое-что показать. – Зейде наклонился вправо. Большой нижний ящик стола со щелчком открылся и заскрипел, выдвигаясь на направляющих. Зейде нагнулся и, казалось, вытащил что-то из ящика одной рукой.
Бетти нервно постукивала ногой в такт с
