Почти 15 лет - Микита Франко
— Почему ты не спишь? – услышал Лев вместо приветствия. — У тебя три часа ночи.
Слава смотрел на него в камеру – до того серьёзно, как будто видел насквозь.
— Четыре, — поправил Лев, растягивая время.
А что сказать-то?
— Тем более. Почему ты не спишь?
— Потому что ты меня разбудил.
— Но ты в рубашке.
«И зачем надо было её надевать…»
— Не хотел отвечать обнаженным.
— Ты быстро ответил.
Лев вздохнул, переходя из защиты в наступление:
— Ты меня в чём-то подозреваешь?
— Только в том, что ты не спишь, — пожал плечами Слава.
Он отвёл взгляд от камеры, посмотрел куда-то вдаль. Мики растерянно забегал глазами между телефоном и Славой, явно не понимая, что происходит. А Слава, видимо, понимал – и Лев об этом догадался.
Слава наконец-то сообщил, ради чего звонил:
— Ваня вышел из комы. Открыл глаза.
У Льва как гора с плеч – то ли от того, что с Ваней всё в порядке, то ли от возможности сменить тему. А может, из-за всего сразу.
Он глянул на Тахира, с любопытством прислушивающегося к разговору, и решил выйти в гостиную. Осторожно, чтобы иранец не попал в камеру, попятился к двери и снова шагнул в темноту. Щелкнул выключателем, зажигая верхний свет, и устроился на диване.
— И… Как он?
— Трудно сказать. Он просто открыл глаза. На этом пока всё.
— Ничего, это нормально.
Как он и думал, у Вани ожидаются проблемы со слухом – а именно с восприятием невербальных звуков. Лев обрадовался: когда смотрел на его заключение, закрадывались опасения, что сын вообще потеряет слух — а так, можно считать, легко отделался.
Об этом он и попытался сообщить Славе, но тот начал огрызаться на ровном месте, и они снова чуть не поругались. Лев попытался воззвать его к здравому смыслу, но Мики взвыл:
— О господи, прекратите!
И пришлось прекратить.
Слава сдержанно сказал:
— Они дали план лечения, я тебе позже скину.
Лев ничего не успел ответить, Слава выпалил: «Всё, пока, не буду мешать тебе спать» и сразу же отключился. Какой-то сумбурный получился разговор.
Он посидел минуту-другую в гостиной, переосмысляя информацию (и реакцию Славы – что это вообще было?), и вернулся в спальню. Тахир спросил, кто звонил, а Лев ответил:
- Никто.
Хотел сказать: «Не твоё дело», но почему-то сказал: «Никто». Он скинул рубашку, забрался обратно в постель и сообщил, что готов продолжить.
Среди ночи от Славы пришло сообщение, Лев заметил, как включился экран мобильного, но отвлекаться не стал. В тот момент Тахир уже делал то, что нужно: трахал его.
Сообщение Лев прочитал только утром, пока чистил зубы. Слава написал: «Зеленый корректор можно купить в любом косметическом отделе». Лев, нахмурившись, не сразу понял, о чём он, пока, разглядывая себя в зеркало, не повернул голову вправо: там, на шее, ближе к затылку, зиял кроваво-бордовый засос.
Почти 15 лет. Слава [24]
По Юнион-стрит располагалась вереница частных домов – от роскошных коттеджей до деревянных приземистых зданий, похожих на домики в русских деревнях. Асфальтированная же дорога напомнила Славе улицы родного Новосибирска: там, если свернуть с Красного проспекта, можно было встретить узкие неровные дорожки с выбоинами: на них, чтобы пропустить встречную машину, приходилось останавливаться и прижиматься к обочине, прежде чем продолжить свой путь.
Макс жил в скромном одноэтажном доме – с обеих сторон его жилище зажимали двух-и трёхэтажные соседи-особняки. Слава подъехал ровно в восемь – как договаривались. В ожидании парня, он вышел из машины, облокотился на капот и закурил.
Сигареты он купил сразу после того, как отвёз Мики домой. На обратном пути они разругались: Мики допрашивал Славу об отношениях со Львом («Что случилось? Из-за чего? Почему ты злишься? Это был не первый удар?»), а Слава не нашёл в себе сил обсудить произошедшее с сыном. Ему хотелось бесконечно повторять, что тот лезет не в своё дело, есть дела взрослых, а есть дела детей, вот и иди делай уроки, дурацкий ребёнок… Прям так он, конечно, не ответил. Но и ничего хорошего не сказал. Отмолчался, потом заткнул, потом Мики обиделся. В общем, получилось глупо и несправедливо по отношению к сыну – Слава понимал, что он имеет право знать. Разрушилась семья, частью которой он был, и нужно дать Мики хоть какое-то объяснение, но настоящее не укладывалось в голове у него самого, а другого он не придумал.
В небольшом ларьке возле дома, куда он зашёл на накале эмоций, долго спорил сам с собой из-за сигарет: последний раз Слава курил десять лет назад, когда судился с матерью из-за Мики, и тогда это здорово ставило крышу на место. С другой стороны, всё это вредно, рак легких, он отец двоих детей… Но как там сейчас с крышей?
Вспомнил своё грубое: «Замолчи», обрывающее разговор с Мики, и вздохнул: крыша не на месте. Сигареты взял.
Вернулся домой, чтобы переодеться, и, проходя мимо комнаты сына, бегло сообщил ему:
- Я гулять. Приеду после одиннадцати.
Мики невнятно промычал в ответ, не отрываясь от экрана ноутбука. Слава остановился на пороге комнаты.
- Если что, звони.
Снова невнятное мычание.
- Люблю тебя.
На это Мики тоже ничего не ответил.
Слава надел розовую толстовку вместо розовой футболки, которую стащил Лев (он заметил это ещё до отъезда мужа, но не стал возражать), и спустился к машине.
Теперь, сидя на капоте автомобиля, заново пробовал курить, кашляя с непривычки. Макс вышел через несколько минут, извинился за задержку, бросил взгляд на сигарету в руке Славы, но ничего не сказал. Слава выкинул окурок в мусорный бак, стоящий неподалеку, и они сели в машину.
Макс выжидающе смотрел на него, как бы спрашивая: «И что теперь?». Слава, посмотрев в ответ, спросил:
- Смотрел «Гарри Поттер и Узник Азкабана»?
Макс улыбнулся:
- Смотрел.
- Хочешь ещё раз?
- С тобой – всё, что угодно, - ответил Макс и засмущался от своих же слов. На бледных щеках появился ярко-алый румянец.
Слава подумал, что тоже, наверное, покраснел – хорошо, что на его коже это не так заметно.
- В сторону Стэнли парка
