Почти 15 лет - Микита Франко
Он дошёл до Студенческой, спустился в метро и проехал до Красного проспекта. Сначала планировал зайти в клуб, где они познакомились со Славой, чтобы окончательно добить себя ностальгией, но по дороге поразмыслил: не лучше ли будет дистанцироваться и от Славы, и от своих воспоминаний о нём? Поэтому на Красном он сделал пересадку на зеленую ветку и поехал до железнодорожного вокзала. Там, неподалеку, был известный гей-бар, названный в честь Элтона Джона. Избегая любых напоминаний о Славе, он сам не замечал, как жадно ищет его повсюду: идёт в место, где не хочет быть, надеясь встретить там человека, который изменит всё.
В гей-баре было точно также, как в гей-клубе: песни, танцы, громкая музыка, травести-шоу и скачущая толпа людей. Лев протиснулся мимо них и сразу прошел к барной стойке – там оказалось пусто и свободно. Никто ничего не рисовал, несколько человек лениво потягивали коктейли. Лев прошелся взглядом по каждому из мужчин, пытаясь найти в их лицах что-то особенное, резко выбивающееся из радужной вакханалии, но все они показались ему легкомысленными, пустыми и ничего нестоящими.
Он открыл барную карту, выбрал безалкогольный коктейль с гренадином, поднял взгляд на бармена, чтобы сделать заказ, и завис. Барменом работал смуглый худощавый парень небольшого роста – не то чтобы чертовски похожий на Славу, но… смуглый, худощавый и небольшого роста. Ямочки на щеке не было, но была на подбородке – пряталась за колкой щетиной.
Не в силах произнести ни слова, Лев молча показал пальцем на позицию в меню, и парень показал жестом: «Окей». Он не произносил ни слова и со всеми посетителями общался кивками или качанием головой, и Лев даже заподозрил, что он немой («Немота без глухоты? – усомнился он. – Так бывает?»).
Но парень не был ни немым, ни глухим. Когда он поставил перед Львом его «Ширли Темпл», Лев спросил:
— Как тебя зовут?
Парень сказал на ломанном русском:
— Тахир. Я плохо по-русски.
— Откуда ты приехал?
— Иран.
— Говоришь по-английски? – спросил Лев на английском.
Бармен тут же расслабился: видимо, не часто местные баловали его знанием английского.
— Да, — ответил он.
Лев улыбнулся. Тахир улыбнулся ему в ответ.
— До скольких ты работаешь?
— До двух.
— Я подожду тебя?
Тахир, засмущавшись, опустил взгляд. У него были длинные ресницы, заворачивающиеся на концах. Подумав, он посмотрел на Льва, словно оценивая, стоит ли с ним куда-то идти, и кивнул:
— Хорошо.
За оставшиеся пару часов ко Льву неоднократно подсаживались другие мужчины: пытались заговорить, спрашивали его имя, предлагали «уединиться», но Лев ни с кем не шёл на контакт, упрямо дожидаясь своего бармена. Тот, протирая стаканы, время от времени кидал на него взгляд и хитро улыбался уголками глаз.
Бар они покинули последними, в половине третьего. Пока Тахир, звеня ключами, закрывал двери, Лев вызывал такси. Когда парень подошёл к нему и спросил, куда поедем, Лев коротко ответил:
— Ко мне.
Он бросил взгляд на лицо Тахира: оценил длину ресниц, большие карие глаза, тёмную кожу – наверное, на оттенок темнее, чем у Славы. Спросил:
— Ты красишься?
Тахир, кажется, удивился вопросу. Неловко улыбнулся:
— Нет.
— А если я попрошу, накрасишься?
Тахир долго смотрел на него, прежде чем спросить:
— Ты фетишист?
Проще было ответить «да», чем объяснять, поэтому Лев выдохнул:
— Называй как хочешь.
— А у тебя есть косметика?
— Нет, но если… если я куплю, ты накрасишься? В следующий раз.
Тахир, несколько заигрывая, спросил:
— Будет следующий раз?
— Если всё сделаешь, как надо – будет.
— А что нужно сделать?
Лев подошёл к нему ближе, наклонился, сказал на ухо:
— Трахнуть меня и никому об этом не рассказывать, — и, отойдя, уточнил: — Справишься?
Губы Тахира растянулись в улыбке:
— Я постараюсь.
Прошуршав по гравию, рядом остановилось такси. Лев открыл перед Тахиром дверь заднего сидения, пропуская его вперед, а сам устроился рядом. Парень повернулся ко Льву, прошёлся по нему взглядом – сверху-вниз, а потом снизу-вверх – и, усмехнувшись, сказал: — А ты прикольный, Лев.
Тот ничего не ответил.
Целоваться начали ещё в подъезде – между четвертым и пятым этажом. Когда ввалились в квартиру и Тахир полез пальцами под футболку, Лев, отстранившись, строго сказал ему:
— Сначала руки помой.
Он засмеялся, но помыл. Продолжили целоваться уже в спальне.
Всё это было не то и не так, конечно. Тахир пах иначе – терпким мужском одеколоном, перебивающим запах тела, в его действиях было больше резкости и меньше нежности, так что Льву постоянно приходилось прерываться и просить «полегче». Стянув со Льва футболку следом за рубашкой, он по-вампирски припал губами к его шее – в странном, слюнявом затягивании кожи через зубы.
— Не делай так, — попросил он
Ему не нравилось всё, что делал Тахир, но никогда не делал Слава.
Парень быстро прошелся пальцами по пуговицам, скинул с себя рубашку и Лев увидел его обнаженный торс: с мышцами пресса на животе, широкими плечами, полоской волос от пупка и ниже, волосами на груди. Тахир выглядел так, как все эти годы Лев просил выглядеть Славу («Можно, пожалуйста, меньше от женщин, и больше от мужчин», — повторял он ему), а теперь ему захотелось попросить Тахира об обратном: не мог бы ты, пожалуйста, всё это нахрен сбрить, чуть сдуться в плечах и похудеть?
«В следующий раз», — напомнил себе Лев и прикрыл глаза, чтобы меньше видеть, и больше чувствовать.
В момент, когда пальцы Тахира добрались до его ширинки, на тумбочке зазвонил мобильный и Лев резко дёрнулся, убирая его руку. Он повернул голову и посмотрел на имя звонящего. Слава…
— Подожди, — он отстранился от Тахира.
— Потом ответишь, — несколько капризно сказал он.
— Это важно, — возразил Лев, поднимаясь с кровати.
Он взял со стула белую рубашку, которую оставил перед уходом, и накинул её на плечи. Серьёзно посмотрел на Тахира.
— Тише, хорошо? Это по поводу моего сына.
Тахира это насмешило:
— У тебя есть сын?
Он захихикал в подушку, а Лев, чтобы заглушить его, включил телевизор. Попал аккурат на «Южный парк» — ну да, что ещё показывают на «Дважды-два» в три часа ночи.
Быстро сделав вдох-выдох, он ответил. На экране появились Слава и Мики – звонили из
