Три пары - Лорен Маккензи
– Они отменили. Я отправила вам сообщение.
– Нет, не отправила. – Дермот проверил свой телефон. – Да, отправила. Я купил тебе подарок. – Он поднял небольшой коричневый бумажный пакет. – Это крючок для моего халата.
– В ванной же есть крючок.
– Да, там я вешаю его, когда принимаю душ, но потом надеваю, чтобы вернуться в спальню.
Она собралась напомнить ему, что в подвале никто не смог бы увидеть, как он идет из ванной в спальню в полотенце, но потом поняла, что дело в холоде. Он вытащил крючок из пакета, словно хвастаясь. Крючок из латуни, в викторианском стиле.
– С ним что-то не так? – спросил он.
– Нет-нет.
Прозвенел звонок. Дермот рванул с места, чтобы добраться до Фиа раньше нее. Беатрис увидела, как по улице идет Лиззи и машет ей рукой. Улыбается.
– Привет, дорогая, как дела? – спросила Лиззи, целуя ее в обе щеки. – Нам нужно обсудить Рождество, мы собираемся куда-нибудь пойти, вы отмечаете Новый год? Говорят, это будет снежное Рождество. – Лиззи подпрыгивала вверх-вниз, хлопала руками, ее щеки покраснели, как у ребенка на старой рождественской открытке. Неведенье Лиззи заставило Беатрис заскрипеть зубами. Приведи свой дом в порядок. Она хотела, чтобы Лиззи взяла на себя ответственность и потребовала немедленного прекращения этого романа, потому что ни Фрэнк, ни она сама, кажется, были не в состоянии что-либо сделать, чтобы положить этому конец в ближайшее время. Хотя она никогда не представляла себе, что у нее будет роман с кем-либо, и уж тем более с Фрэнком, теперь она не понимала, как раньше жила без этого.
– Не знаю. Поправится ли Шэй?
– О, какой кошмар. Бедный Шэй. Он выглядит так, словно его сбил грузовик. – Показалось, что Лиззи вот-вот заплачет. – Нам нужно что-нибудь устроить в честь его дня рождения.
– Мы послали корзину, – сказала Беатрис.
– О, мы могли бы скинуться на нее все вместе?
Беатрис представила, что если бы они это сделали, то до сих пор бы ждали от Лиззи и Фрэнка их долю.
– Прости-прости. Мне нужно торопиться, я обещала Фи, что мы сегодня кое-куда сходим.
– Кое-куда? – спросила Лиззи, догадавшись, что ее отшили.
– Да, на фильм. В Ратмайнсе. – Беатрис посмотрела на часы, затем поспешила к Фиа и засуетилась, надевая на него пальто и натягивая капюшон. Фиа рассказывал дедушке о своем дне и не оценил ее вмешательство. Он взял Дермота за руку, оставив Беатрис позади. Она чувствовала на себе взгляд Лиззи, но не осмеливалась оглянуться.
Прежде чем она успела его остановить, Дермот просверлил дыры в дубовой двери и повесил крюк. «Никуда не денется», – объявил он. Он потянул за крючок, держа в руках свой потертый серый халат, чтобы продемонстрировать это. Беатрис сказала «хорошо», пошла на кухню и громко загремела посудой, пока готовила еду на троих. Тихая упертость Дермота на том, чтобы повесить этот крюк, раздражала ее. Этот единственный медный крючок в ее доме, полном хрома, ее раздражал. Она знала, что Конор будет ждать, пока его отец умрет, прежде чем позволит ей заменить крючок. Он не хотел раздражать отца. И это раздражало ее. Ее зубы были сжаты. Она остановилась и заставила себя сделать глубокий вдох. Она поймала себя на том, что, входя в комнаты, ищет выход, чего не делала уже много лет. Детокс на соке, йога и медитация ее успокоят. Фрэнк задевал ее за живое, но она не знала, как устроить детокс от Фрэнка.
Глава 25
Золотые мальчики
Каждый год Лиззи молилась о настоящем снежном Рождестве с сугробами и кострами, горячим виски и снеговиками. В этом году снег был настолько сильным, что школы пришлось закрыть на неделю раньше. По всему району сформировались банды для снежных побоищ. Каждые двадцать минут в дом вбегал ребенок, оставляя за собой открытую дверь и лужу тающего льда, чтобы ему поцеловали шишку или дали сухую пару носков. Лиззи не жаловалась: это было волшебно, и дети были безумно счастливы.
И каждый год Лиззи клялась себе, что в следующем году все сделает иначе. Упакует подарки перед сочельником и скажет себе, что нет ничего плохого в замороженных овощах и рождественском пудинге из супермаркета. Тем не менее каждый год она не спала до трех часов ночи, рубя, фаршируя, заворачивая, развешивая носки, собирая морковь, оставленную для оленей, а затем падала в постель в изнеможении только для того, чтобы через минуту ее разбудили маленькие перевозбужденные люди, и проводила еще один день полубезумная от недостатка сна и вынужденная ставить индейку в гриль, а не в духовку. Это Рождество ничем не отличалось от других, если бы не одно прекрасное изменение – Джек и Майя. Они взяли на себя смену в 6 утра, переодели Джимми и Джорджию в куртки, построили иглу, а затем почистили картошку.
«Это настоящее рождественское чудо», – подумала Лиззи, садясь на кровати с чашкой чая. Она понятия не имела, кто на кого повлиял, и ей было все равно: это был лучший подарок на свете. Она им так и сказала.
Санта принес Джимми два игрушечных пистолета размером с него самого: один ему, а второй противнику. Джорджия попросила набор ученого и веревочную лестницу. Они не знали, что она намеревалась использовать лестницу, чтобы сбежать из окна своей спальни на втором этаже. «От чего?» – спросили ее. Джорджия взглянула на Майю, но больше ничего не сказала. Фрэнк привязал лестницу к качелям – компромисс, вызвавший единственную истерику за день. «Это лестница в никуда!» – кричала Джорджия.
Поскольку у Фрэнка была работа, Лиззи купила полдюжины бутылок просекко, рождественский пудинг из Маркс энд Спенсер с маслом бренди и бельгийский шоколад. Выпив несколько бокалов, она стала вспоминать все, с чем ей повезло. Индейка подрумянивалась. Фрэнк прекрасно справлялся со своей задачей: подбирал музыку для рождественской готовки и флиртовал с ней. Джорджия и Джимми сидели в гостиной, смотрели фильм и жадно ели шоколад. А Фрэнк, дорогой Фрэнк, подарил ей кремовый кашемировый шарф. Она никогда не владела такой роскошной вещью, не говоря уже о том, чтобы ее носить. Несколько недель назад она восхитилась бледно-голубым шарфом Беатрис. Рождество в четырехзвездочном отеле по-прежнему было ее идеалом, но это Рождество заняло второе место.
Джек вернулся от матери раньше, чем ожидалось. Его отчим остался в Индии, что-то случилось с визами. Он умирал от
