Ночь, сон, смерть и звезды - Джойс Кэрол Оутс
И разумеется, матери.
Только отцу – они не отдалились друг от друга даже после его смерти.
Он часто откровенничал с Уайти в эти дни. Дома, где он жил один. В офисе, сидя за старым отцовским столом.
Ему нравилось засиживаться на работе, после того как все разошлись по домам. Еще выяснилось, что он не может, как планировал, уволить старую гвардию, доставшуюся ему от Уайти. И чем дольше эти сотрудники прослужили, тем невозможнее их уволить. Оставалась мрачная надежда на то, что это неизбежно произойдет само собой.
Но не только работа в компании «Маккларен инкорпорейтед» занимала все его мысли. Еще была судебная тяжба, вцепившаяся ему в горло своими клешнями вампира. И проблема Хьюго Мартинеса, которую, возможно, будет легче решить.
Он позвонил Мартинесу и представился:
– Том Маккларен. Старший сын Джессалин.
Ровным голосом, непринужденно, даже доброжелательно.
– Я думаю, вы понимаете, почему я вам звоню, Хьюго. Мне кажется, нам надо встретиться.
Хьюго. С легкой иронией в том, как он произнес это имя. Без враждебности или презрения. По возможности.
Голос Хьюго Мартинеса прозвучал удивленно, озадаченно.
Нет, он не понимал.
Том проигнорировал его ответ и предложил встретиться в «нейтральном» месте. Он назвал таверну на реке Чатокве, в которой не был уже много лет. Там его никто не узнает. Десять минут езды от ресторана «Брисбен».
Там есть открытая терраса, вспомнил Том.
После паузы его собеседник согласился. Интересно, сколько он будет туда добираться? Том провел небольшое исследование и выяснил, что Мартинес живет в Восточном Хэммонде, известном брошенными фермами, невозделанными полями и парочкой трейлерских парковок, но сохранилось и несколько живых ферм в окружении густых лесов, и там люди, желающие уединения, выстроили себе дома, невидимые с дороги, и украсили свою собственность табличками: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Договорились на восемь вечера.
Приехав точно к назначенному времени, Том обнаружил за столом на открытой террасе мужчину, не иначе как Хьюго Мартинеса. С террасы открывался вид на реку, в которой отражались огни с обоих берегов. Хьюго привстал и протянул руку со всей приязнью, но Том ответил жестом – дескать, не надо вставать, что избавило его от необходимости пожимать мужчине руку.
А про себя подумал: Все ты понимаешь.
Хьюго Мартинес покраснел от изумления, негодования и обиды, сжал челюсти, подавляя в себе улыбку, которой он привык встречать людей. А Том ничего не замечал. Лаконичен, без дураков, все под контролем. Выдвинул стул, сел и подозвал официанта.
Виски – Тому, пиво – Хьюго Мартинесу.
Перед этой встречей Том уже принял на грудь. Он последовал старому обычаю останавливаться по дороге в баре неподалеку от «Брисбена», где его все знали как сына Уайти Маккларена и продолжателя отцовского бизнеса.
Том откровенно и не слишком вежливо разглядывал собеседника. Вот, значит, как выглядит мужчина, который встречается с его матерью.
(Тому не хотелось вникать в то, что можно вкладывать в слово встречается. Его чувства к Джессалин настолько горячи, эмоционально заряжены, что часто он старался о ней вообще не думать.)
На вид Мартинесу, казалось, под шестьдесят или слегка за. Высокий, широкоплечий, с прямой спиной и повадками юноши, что раздражало Тома не меньше, чем его густые усы и темно-каштановые с серебристой проседью, волнистые космы до плеч. Почти черные глаза, густые брови, грубоватая кожа не такая темная, как ожидал Том. Черты лица не то латиноса, не то индейца.
Словно копируя его, Мартинес явился в белой рубашке с длинным рукавом и запонками. Но кое-что в этой рубашке не так: без воротничка. Каким нужно быть придурком, чтобы носить приличную дорогую хлопчатобумажную рубашку с запонками – и при этом без воротничка! Когда Том еще только приближался, Мартинес снял с головы широкополую шляпу и положил ее рядом с собой на стол, что вызвало у Тома дополнительное раздражение, как если бы Мартинес нагло поставил на столешницу сраный башмак, дабы занять больше места, чем ему принадлежало.
Виски сделал свое дело. Огонь, как от удара ятагана, прошелся по горлу, окатил сердце и спустился в кишки, дав ощущение энергии и физической крепости.
Без предисловий. В последнее время Том все чаще избегал светских бесед.
– Мы считаем, что вы не подходите нашей матери, – заявил он сразу в лоб. – Мы полагаем, что вы должны перестать с ней встречаться.
Лицо Хьюго Мартинеса скривилось так, будто Том дернул его за дурацкий ус.
Но он сумел взять себя в руки и спросил, кто эти «мы».
– Мы. Мои сестры. Мой брат. Вся наша родня.
В том, что это так, Том не сомневался. И Маккларены, кто в курсе, и родственники со стороны матери… а как иначе, все эту связь не одобряют, все озабочены судьбой Джессалин.
– Я… Мне очень жаль это слышать…
Вроде бы он говорил искренне, но при этом нервно улыбался, глядя на дерзкого и агрессивного собеседника, такого же высокого и крепкого, как он сам, только гораздо моложе.
– Но вы, Хьюго, не удивлены. Ведь так? – Том почти не скрывал своей враждебности.
Сам не ожидал, что так расстроится. Он недостаточно прорепетировал эту встречу, не представлял себе, какой будет реакция собеседника, что́ тот будет говорить. Продумал только собственные слова. Откуда-то из желудка поднималась волна тошноты, во рту появился привкус желчи.
– Мы считаем, что вы охотитесь за материнскими деньгами, Хьюго.
Это имя он произносил с презрением. Губы кривились, словно от жуткой горечи.
И как Мартинес ответил на столь серьезное обвинение? Да просто глядел на Тома и молчал с оскорбленным видом.
– За нашими деньгами. За нашим домом. Так мы считаем!
Том продолжил. Джессалин Маккларен – женщина особенная. Она сильно любила покойного мужа и до сих пор не пришла в себя после его смерти в октябре. Еще года не прошло. Слишком рано начинать новую жизнь. И Джессалин не может отвечать за принятые решения, она эмоционально нестабильна.
– Так что вы на это скажете, Хьюго? Вы охотитесь за материнскими деньгами?
Том понизил голос, стараясь себя контролировать. Соседние столики свободные. Ветерок с реки принес острый меланхолический запах надвигающегося дождя.
Том был так занят собеседником, что на время забыл об окружающем ландшафте. Он внимательно разглядывал рот соперника, полуприкрытый вислыми усами, словно пытаясь что-то прочесть по губам.
– Ваш… ваш вопрос оскорбителен… я не стану на него отвечать, – произнес Хьюго Мартинес сквозь зубы.
– Что ж, не отвечайте. В наши планы не входит вас оскорбить.
С таким подростковым сарказмом. Том испытывал мстительную радость, видя, что его оппонент не в состоянии себя толком защитить.
Оба тяжело дышали. Том нанес один удар… второй был отражен… (кажется) пришло время отступить.
В таких схватках, по опыту Тома, одно тянет за собой другое. Тот, кто дал волю эмоциям, потом сдает назад. Теперь ему предстоит защищать позиции.
– Этот разговор я… я…
