Ночь, сон, смерть и звезды - Джойс Кэрол Оутс
Из всего этого состава, по ее расчетам, требовалось как минимум десять человек, преданных ей (пусть неявно) непоколебимо и фанатично.
Большинство (пожилых) преподов достались ей по наследству. Они входили в профсоюз учителей, и «избавиться» от них было не так-то просто. В своем списке Лорен помечала (несомненных) сторонников – звездочкой, а (очевидных) предателей – крестиком. Случалось, люди из первой категории переходили во вторую, а вот обратных случаев почти не наблюдалось.
Невероятно, как ее вчерашние протеже вдруг теряли почву под ногами и превращались в изгоев, а то и врагов, уже в следующем учебном году. Как всякий опытный администратор, Лорен использовала своих подопечных, как карты, и делала правильные расклады. Достаточно было кому-то публично высказаться против ее политики, и эта карта переходила из одной колоды в другую, а чтобы вернуться обратно, человеку надо было потом много раз проголосовать за доктора Маккларен. «Если вас здесь что-то не устраивает, я с удовольствием напишу вам хорошую рекомендацию в другое учебное заведение», – говорила она, кажется, со всей искренностью недовольным, что неизменно оказывало на них отрезвляющий эффект.
А вот молодые учителя, чья карьера в этой школе началась благодаря Лорен, готовы были всячески ей потакать, поскольку существовала конкуренция и они зависели от оценок руководства. Их лояльность носила строго вертикальный характер: они отвечали перед директрисой и не могли себе позволить проявлять великодушие по отношению к коллегам-соперникам.
Лорен чувствовала себя капитаном, стоящим на носу корабля и бросающим вызов ветрам и бурному морю. Палуба ходит ходуном, и все моряки выполняют ее команды – главное, ни с кого не спускать глаз.
– Итак, Марк… я надеюсь, что вы скажете «да».
– Я… для меня это большая честь, доктор Маккларен… то есть Лорен…
– Отлично. Я отправлю председателю программы вашу фамилию. Мне кажется, для вас это будет настоящая радость… и, разумеется, вызов… представлять всех учителей английского языка нашей школы, притом что вы здесь отработали только один год.
Молодой человек был несколько огорошен. Он смущенно улыбался, как будто, узнав о приглашении к директрисе, в этот святой кабинет с (обычно) опущенными жалюзи на окне, смотрящем на парковку, он ждал, что с ним не продлят контракт на следующий год.
А вместо этого ему предложили принять участие в конференции учителей английского языка со всего штата, которая состоится в ноябре в городе Олбани и будет называться: «Будущее печатного слова в публичных школах: есть ли оно?».
Лорен тоже планирует там быть. Может, Марк Свенсон даже отвезет ее в Олбани на своей машине.
Марку под тридцать, и эта школа не первое его место работы. Получил степень бакалавра в Университете штата Нью-Йорк в Буффало, а магистерскую степень в том же университете, но уже в Бингемтоне. Дерзкий, честный, остроглазый и при этом такой почтительный жесткошерстный терьер с приятным лицом и хорошими манерами. Излучающий энтузиазм. Не сказать чтобы красавец, но Лорен не покупалась на «красивую внешность», знала по опыту: если мужчина хорош собой, ему нельзя доверять. А еще она не любила мужчин ироничных, едких, информированных, с хорошо подвешенным языком, всезнаек вроде нее. Она не любила коротышек – во-первых, они коротышки, а во-вторых, их будет к ней тянуть только потому, что она сама такая же. Она всегда держала на расстоянии и отшивала таких мужчин на вечеринках. Ей нравились высокие мужчины и (отдельные) высокие женщины, но к последним, если к тому же привлекательные, она испытывала ревность, а к дурнушкам презрение.
Сама Лорен ростом пять футов три дюйма[36]. Все, кто выше, высокие. Все, кто ниже, коротышки. Лорен по-тихому, так что никто не замечал (как она считала), перестала принимать на работу привлекательных женщин. Особенно латиноамериканок: слишком красивые, великолепно ухоженные, ногти отполированные, прически «вызывающие»… ну как можно всерьез относиться к Кармен? И все на высоких каблуках. Рядом с ними другие (многие) женщины кажутся невзрачными.
Все вакансии Лорен, будь ее воля, заполняла бы мужчинами (белыми, темнокожими – не важно), но открыто выражать свои предпочтения она не могла, так как в этой профессии существовали некие рамки, и нарушать их никак нельзя. Публично Лорен Маккларен выступала с позиций «политкорректности», «разнообразия во всем». Но она без зазрения отсеивала хорошеньких, судя по приложенным к заявлению фотографиям, претенденток, и в высоких кабинетах ее должны были бы даже похвалить за антидискриминационные действия, так как доктор Маккларен принимала в штат женщин неказистых, ожиревших и с другими физическими недостатками. Главное, чтобы были хорошими учителями, а «хороших учителей» в поиске работы хватало.
Отчасти ее благоволение к Марку Свенсону могло быть вызвано желанием лишить доверия возрастного учителя английского языка, с которым до недавнего времени у Лорен был (тайный, полный недомолвок) союз на протяжении многих лет. Хотя Р. У. (по имени и фамилии она его в уме уже не называла) человек женатый, она ему покровительствовала, а он решительно ее поддерживал, пока ситуация не изменилась, причем непоправимо, все равно что сдвинулись тектонические плиты. Р. У. часто сопровождал директрису на профессиональные конференции, включая прошлогоднюю, для преподавателей английского языка и драмы, в Вашингтоне. А потом необъяснимым образом он предал Лорен, проголосовав против ее ключевого предложения на учительском собрании и еще перейдя на сторону ее заклятых врагов при обсуждении обыденного, но важнейшего вопроса, связанного со штатным расписанием. А позже Лорен совершенно случайно засекла его вместе с коллегами в итальянском ресторане неподалеку от школы, с явными «антимаккларенистами», праздновавшими чей-то день рождения. Непростительно!
У Р. У. был бессрочный контракт на преподавание в хэммондской школе. Будучи популярным учителем английского языка, он еще ставил пьесы (подлинный подвиг Геракла для его профессии), а также тренировал безнадежные спортивные команды. Даже если бы Лорен удалось разорвать с ним контракт, она потеряла бы специалиста высшей квалификации, поди еще найди ему замену. Но раз уж она его разлюбила, то как же без мести, и она подпортила характеристику… нет, не самому Р. У., а его лучшему ученику, который, предположительно, ее троллил.
До нее дошел слушок о вечеринке в честь дня рождения учителя математики, на которую ее не позвали. Были и другие вечеринки и торжества без нее, зато с участием Р. У. Оскорбительно, унизительно. Стоит ли после этого удивляться, что она вырывала себе волосы и ресницы, щипала кожу под глазами…
На нее вдруг накатила усталость. День выдался на редкость длинный и полный превратностей, и ей еще предстоит много работы за компьютером.
Марк Свенсон поднялся со стула, готовый покинуть офис. На губах играла улыбка от осознания неожиданно свалившейся на него удачи. В нем действительно было что-то от ласкового терьера, Лорен даже захотелось погладить его волнистые песочного цвета волосы
