Сад на краю (СИ) - Lillita
– Вы знаете, что случилось после моего ухода? – поинтересовался осторожно.
Азалия кивнула. Пришлось вспомнить рассказы бабушки. Она могла бы поискать книги по теме – никто их не выбрасывал, да хватит ли времени? Родон мог исчезнуть в любой момент, а оставлять без ответа – неправильно.
«Бабушка столько времени изучала историю бога. Как бы она отреагировала, узнав, что тот появился именно в её доме?»
– Я не могу ничего утверждать. Это исследования историков-теологов, сколько в них истины – не знаю. Но если вы всё равно хотите услышать – расскажу. Короткую и безрадостную историю.
После смерти бога начался упадок цивилизаций, но всё-таки они продолжали держаться на плаву, хотя этот «плав» сравним был с плотом посреди штормового моря. Держались за счёт мощей бога, дающих его защиту и благословение. Однако все мощи пропали, и в день, теперь именуемый Днём прощания и прощения, мир погрузился в хаос. Цивилизации погибли, народы исчезли, чтобы через тысячи лет стать прототипами существ из легенд и бестиариев. Искра разума потухла. Её задул ураган, сравнявший с землёй храмы и дворцы, разодравший на куски и виновных инициаторов, и безучастных последователей чужой воли.
Когда улёгся шторм, в мире осталась только природа. Новый холст, на котором уже эволюция нарисовала людей, которые и воздвигли новые цивилизации поверх руин старых. А что до детей бога… Ходило мнение, что, потеряв разум, они стали дикими зверями. Теми самыми тварями, от которых люди делали обереги и заговорённое оружие, развешивали пучки трав и рассыпали соль. Раньше и Азалии это казалось домыслами, но теперь, убедившись в существовании сверхъестественных существ, она допускала, что всё это правда. И что создания из прошлого, скрестившись с людьми, смогли вернуться в разумном виде в настоящее. Даже если и отличались в итоге от себя прежних. Тени прошлых воплощений, потерявших господство по собственной глупости.
Слушая рассказ, в один момент Родон опустился на колени, будто ноги перестали держать. Растерянный и пришедший в ужас. Он закрыл глаза ладонью, но Азалия всё равно заметила, как по щекам потекли слёзы. У самой на каждом новом слове сердце разрывалось. Понимала же, что в действительности описывает родителю, как умирал единственный ребёнок. Да, жестокий и неблагодарный, но всё равно безмерно любимый.
Однако особенно больно и обидно стало за самого Родона. Мир не дал ему ничего хорошего, а он продолжал его любить. Благодаря увиденному моменту с Амалом, Азалия знала, что богам, в отличие от высших сущностей, известны эмоции. Знала, но не задумывалась, что не только известны, но и испытывали они их на ином уровне.
Азалия чувствовала, что должна это сделать. Опустившись рядом, обняла Родона и прошептала:
– Спасибо, что создали этот мир. Спасибо, что продолжаете жить ради нас. Спасибо, что всегда нас любили. Родон, спасибо, что вы наш бог.
Дрожащие руки вцепились в футболку на спине. Ткань на плече, в которое уткнулся он, промокла от слёз. Тело лучше любых слов сообщало, насколько Родону не хватало этих слов. Насколько он потерял веру, что получит признание хотя бы от одного ребёнка.
«А ведь у Реда есть его память. О насильственной смерти и полной несправедливости жизни… И в Мире для него изменилось не так уж много. Это слишком жестоко. Почему именно его память не стёрлась до конца? Почему именно его сад всегда на краю, и место в нём есть только одиночеству? Так не должно оставаться. Не должно».
– Вы не обречены быть один. И тоже заслуживаете любви. Пожалуйста, сохраните веру в это. И спасибо. Спасибо, что вы есть, – ещё раз поблагодарила Азалия и крепче обняла Родона, поддавшись порыву спрятанной внутри стороны. Стороны, которая ещё больше не хотела смиряться с несправедливостью.
========== Глава 35. Иногда приходится признавать правду ==========
День Мартина привычно начался с приготовленного женой завтрака и чтения новостей, однако сегодня безмятежность выходного дня разбавлялась поглядыванием на часы. Скоро должна уйти гулять с детьми Несса и прийти Роза. Когда она в последний раз инициировала встречу? О чём так внезапно решила поговорить?
Несмотря на натянутые отношения, Мартин оставался её отцом. А потому беспокоился. И всё-таки не хотел окончательно обрывать связь, но если Роза придёт именно за этим? Очень сомнительно, что она решила вдруг помириться. Родительские разрешения или советы ей тоже давно не нужны и неинтересны. А если что-то серьёзное случилось? Но со многим Роза предпочла бы, стиснув зубы, справиться сама. Если бы новость какую рассказать решила, так написала бы. Тогда какая беда заставила поступить иначе?
– Мартин, мы пошли! – раздался из прихожей голос Нессы.
Он вышел поцеловать её в щёку на прощание. Улыбнулся Еремии и Сантери, так и норовящим то шапку скинуть, то шарф развязать. Дети хоть и не выздоровели до конца, но чувствовали себя гораздо лучше, вот Несса и решила не держать их в четырёх стенах.
– Слушайтесь маму и не расстёгивайте куртки, а то снова будете пить ту горькую микстуру, – наказал строго, пригрозив пальцем. – Ну, давайте. Хорошей вам прогулки.
Закрыв дверь, Мартин вернулся на кухню и снова посмотрел на время. Осталось минут пятнадцать. Хоть бы ничего не случилось. Пусть лучше Роза решила в лицо сказать, что больше не дочь ему и видеть отныне не желает. Он позорно упустил возможность стать для неё хорошим отцом – сколько ни сожалей, это уже не исправить, не загладить никакими извинениями; меньшее, что мог Мартин – принять решение Розы, смириться. Но даже предложи она играть в чужаков, он хотел, чтобы жизнь её складывалась хорошо. Без бед, нужды и предательств. И без мужчин, похожих на него до сорока.
Два поворота ключа. Дверь открылась, но Мартин не стал выходить. Ведь знал, кто именно пришёл, и что его «гостеприимное приветствие» даже вежливости ради не сдалось. Лучше пока посуду в раковину убрать.
Роза всегда открывала дверь своим ключом. Мартин очень удивился, когда Несса даже не предложила, а настояла сделать комплект и для неё. Вторая жена первое время пробовала поладить с Розой, но быстро опустила руки и старалась лишний раз не взаимодействовать. Третья невзлюбила и слишком явно показывала, насколько ей не нравится присутствие Розы дома, а когда та ушла жить к парню, предложила сменить замки, на что Мартин ответил бескомпромиссным отказом. С Нессой он был уже почти семь лет, и она до сих пор не оставила попыток поладить с Розой, хоть и старалась не навязываться. Удивительно мягкосердечная женщина.
– Тут только мы? – опустив приветствия, спросила Роза, заходя в гостиную.
– Да, они недавно ушли.
Мартин вышел из кухни, обогнув разделявшую комнаты барную стойку, приставленную к короткой деревянной перегородке. На первый взгляд, Роза была в порядке. Как обычно раздражённая, всё ещё похожая на подростка в стадии бунта, но целая и, судя по всему, здоровая, поэтому Мартин позволил себе мысленно выдохнуть.
– Хорошо. Я всё равно надеюсь не задерживаться до их возвращения.
– Так о чём ты хотела поговорить?
– О маме.
Мартин скрестил руки на груди и с тяжёлым вздохом закатил глаза, стараясь сохранять спокойствие. Да, что-то у Розы явно случилось. Помутнение рассудка. Иначе не объяснить, почему она специально пришла поднять ту самую тему, с которой начиналась большая часть их конфликтов. Ничего нового друг другу тут не скажут, к согласию не придут, а просто сидеть и обсуждать эту вертихвостку он не хотел. Лучше бы и вовсе забыл, но…
Нет-нет, сейчас для него существовала только Несса и любил он только её, но первая жена отхватила слишком большой кусок сердца и памяти, обосновалась прочно, что так просто не вычеркнешь. Для кого-то вроде Мартина решиться завести семью – Роза не была случайным ребёнком – в двадцать лет, ещё даже вуз не окончив, тот шаг, который не сделаешь без действительно сильных чувств.
Роза посмотрела мимо него и нахмурилась. Мартин проследил за направлением взгляда. Опять решила прицепиться к чучелу? Да, цвет меха правда перекликается с волосами Линнеи, но с каких пор какая-то лисица – надругательство над памятью? И о каком надругательстве может идти речь, если Линнея самым бессовестным образом свалила, не удосужившись хотя бы через время что-то сказать, и наверняка жила себе счастливо с новой семьёй? Или новыми мужчинами.
