Сад на краю (СИ) - Lillita
– Это только моё предположение, – Белладонна поморщилась, – но мне кажется, что есть связь между твоим исчезновением и наконец-то появившимся Последним. Поэтому мне и не нравится, когда ты околачиваешься рядом! Я просто… – Она нервно дёрнула себя за край грязно-жёлтой кофты и выпалила: – Я боюсь, что с тобой снова что-то случится! Если будешь рядом с ним… Обязательно… Обязательно опять натворишь дел! И тебя это доломает. Ту ядовитую дурнилу, которая спрятана за этой блеклой маской… Сохрани её. Пожалуйста. Иначе точно перестанешь быть собой.
– Постараюсь. А то, боюсь, ты в озеро меня скинешь, лишь бы уберечь.
Ответом снова стало молчание, хотя выражение Белладонны лучше любых слов сообщило: «Уже пыталась – не помогло».
***
Хоть и опасно для духа угодить в озеро, что окружало Сердце Мира, сидеть на его берегу – очень умиротворяюще. Азалия и Роза сидели у воды, иногда кидая в неё заранее собранные камушки. Вели разговор ни о чём. На ветке ближайшего дерева щебетала красная птица – совершенно загадочное создание, ведь других животных в Мире не водилось. Они существовали, кажется, с начала времён, оттого все успели привыкнуть и забыть, что родина птиц – бездна. Вылетали оттуда на рассвете и сбрасывались во тьму на закате.
Сосчитав прыжки очередного камушка, Азалия перевела взгляд с озера на Сердце. По неизвестной причине ей часто казалось: в картине чего-то не хватает. Что-то скрыто от глаз. В ядре. Прямого запрета не было, однако духи не заходили слишком глубоко без особой надобности, коей обычно являлся приказ Порядка. Азалию же преследовало ощущение, что она посещала ядро. И там произошло нечто крайне важное.
– Послушай, – в руке Розы появился цветок, и она начала меланхолично отрывать лепестки, – как бы ты поступила, если бы сильно полюбила того, кому суждено умереть?
– Разве у меня есть выбор? Доживу своё, а там само пройдёт.
Роза вздохнула. Ну да, у духов вариантов немного. Они – рабы своего происхождения, лишённые свободы выбора, дарованной смертным. Пленники не такой уж и золотой клетки.
– А если бы для нас была возможно уйти окончательно? И если бы само не проходило?
– Имеешь в виду, что память о любви останется и после возрождения?
– Да.
– Тогда… – Азалия легла на траву, закинула руки за голову и уставилась на лениво плывущие облака.
Сложный вопрос. Азалия догадывалась, что навеян он старением Амала, о любви Розы к которому не знали только новорождённые, но проще дать ответ не становилось. Романтическую любовь духи испытывали реже смертных, если только это не часть их природы. Иной раз можно ни разу за жизнь не влюбиться. Азалия вот ещё не успела. Так позволительно ли рассуждать о чувстве, с которым не знакома? И всё же ответ сам пришёл в голову, будто когда-то она его знала.
«Ничего странного тут нет. Не первую жизнь живу. Страннее было бы, не оступись я ни разу».
– Если бы всё было именно так… Если бы перерождение не стирало чувства, если бы они были настолько сильными, что станет невыносимо от понимания, что новой встречи не будет, если бы можно было умереть насовсем… Наверное, я бы выбрала смерть. – Она повернула голову и посмотрела на Розу. – Не знаю, в курсе ли ты: Азалии редко отдают кому-то сердце, но если уж делают это, то только одному за жизнь. Если избранник умрёт, мы выбираем остаться одни и скорбим до ухода. Быть неспособной оправиться от потери тяжело даже в одной жизни. Настолько, что некоторые выбирают ни с кем не сближаться. А если это сохранится при перерождении, лучше уж сразу в бездну шагнуть.
«Лучше, да нельзя. Баланс Мира может нарушиться, если не станет духа, ведь тогда исчезнут и его цветы… И что станет с душами, которые они должны были олицетворять?»
– У Роз нет такой верности, но… Твоя позиция мне близка. – Роза смахнула с коленей лепестки и выкинула голый стебель. – Я боялась, что иметь такое мнение странно и неправильно, но раз ты тоже так думаешь, то всё в порядке.
Внутри всколыхнулось нехорошее предчувствие, но Азалия не придала ему значения. Когда в тебе насторожённости больше, чем совести, легче лёгкого из-за ерунды встревожиться.
========== Глава 42. Когда беда постучалась в двери ==========
Разговор о любви и смерти почти успел затеряться в лабиринтах памяти к моменту, как очередная встреча с Розой заставила мимолётно – пока никто не видел – нахмуриться. Что-то не так. Что-то в её облике смущало. В нём как будто появилась… Серость? Нет, наверное, так тени легли. С чего бы Белой Розе сереть?
– Всё в порядке? – поинтересовалась на всякий случай, на что Роза ответила хорошо знакомой милой улыбкой.
– Разве может быть иначе?
Будучи не только наивной, но и непосредственной, Роза совершенно ужасна во лжи. И хотя голос прозвучал ровно, почти убедительно, Азалия успела заметить резкое, вовремя остановленное движение руки к шее. Понимая, что сейчас Роза тоже пытается наблюдать за её реакцией, Азалия не стала вести взглядом выше, а ответила лёгкой улыбкой и кивком.
– Славно. А то сейчас много кто на усталость жалуется: многие миры вошли в период перемен, вот и прибавилось работы как у садовников, так и у духов.
Ни одна история не течёт гладко, обязательно в каждом мире наступают резке поворотные моменты, зачастую идущие рука об руку с бедами, несчастьями, жертвами. В такие моменты мирам особенно нужна помощь, чтобы новый путь не оказался прямой – и короткой – дорогой к тупику, чтобы выдержать шторм, вновь обрести равновесие.
– Да, я тоже с таким столкнулась. Но всё в порядке – не впервой же. Вот только…
Роза глянула в ту сторону, где располагалось сердце, и Азалия воспользовалась моментом, чтобы посмотреть на шею. Ничего не удавалось разглядеть, пока удачный порыв ветра на приподнял волосы. На краткий миг, за который Азалии показалось, что за ухом у Розы появилось маленькое чёрное пятнышко неправильной формы.
Молчание затянулось, поэтому Азалия решила спросить:
– Тебя всё-таки что-то тревожит?
– Помочь саду Амала уже не получается. Неужели… – Роза вцепилась в юбку, оставляя на белой ткани безобразные складки. – Неужели его мир правда движется к концу? Неотвратимому. Садовники могут жить без садов? Мы вот возрождаемся, а что будет с ними?
Хотелось ответить совсем не обнадёживающим «ничто не вечно», но не эта прописная истина сейчас нужна Розе. Вместо слов Азалия обняла её и начала поглаживать по спине. Да, похоже, садовники смертны, и с этим ничего не поделать – таковы законы Мира, идти против которых не под силу никому. Да и вряд ли кто-то осмелится.
Пытаться в полной мере понять чувства Розы бесполезно. По крайней мере для Азалии. Пустота в её груди не способна любить со столь же отчаянной силой. Сама мысль о сильной привязанности к кому-то пробирала до дрожи и заставляла в какой-то момент устанавливать дистанцию даже с друзьями. Оттого выражаемое Азалией сочувствие – явное преувеличение настоящих чувств. Никто не станет копать глубже, если его устраивает предоставляемая картинка.
«Помимо Белладонны, – с досадой подумала Азалия, от нечего делать рассматривая кусты белых гортензии впереди. – Она всё ещё пытается откопать прошлую меня, будто считает нынешнюю ненастоящей. Разве не глупость?»
Из-за раздвинувшихся кустов показалась Настурция, на что Азалия тут же отреагировала ослабшей хваткой, но полностью прервать объятия помешала крепко вцепившаяся Роза. Впрочем, Настурция не спешила приближаться, а во взгляде, направленном на подругу, Азалия узнала то же беспокойство, с которым недавно смотрела она сама. Настурция тоже заметила что-то странное? Будучи настолько одержимой, она должна быстро улавливать любые изменения в Розе.
– Белое среди белого. А вы знаете толк в прятках! – с напускной весёлостью воскликнула Настурция.
Услышав её, Роза поспешила взять себя в руки, отпустила Азалию, расцвела в улыбке и бросилась к Настурции с короткими приветственными объятиями.
– О чём же вы тут так мило ворковали?
