Том 5. Большое дело; Серьезная жизнь - Генрих Манн
— А откуда вы его знаете?
— Да я его вовсе не знаю. С роду не видал. А кто его видал? Я знаю от товарища, который водит его самолет, что в лучшем случае он берет с собою секретаря и машинистку.
— А его коллеги? А высокое начальство?
— Коллег у него нет, а высокое начальство и на пушечный выстрел не смеет к нему подойти. В том-то и дело, госпожа Рапп, иначе полет с Карлом Великим не был бы событием. А это — событие, ведь он — величина особая.
Марго испугалась и впала в раздумье. Она живо представила себе от всех обособленного, одинокого, до ужаса чужого человека — и с ним ей предстоит подняться в воздух.
— Но ведь я не умею летать, — пролепетала Марго.
— Умеете. Я обучил вас не плохо. Свидетельства у вас пока нет, но это ничего не значит. Не робейте, госпожа Рапп, и вы полетите.
— Когда же мы полетим? — спросила она все еще в страхе.
— Ему решать. Только от него и зависит. Нам надо быть наготове с раннего утра. Ведь самолет — собственный. За полчаса до отлета сюда позвонят: чтобы все было в порядке.
— Это может и затянуться?
— Бывает, что и затягивается.
— А что нам делать до тех пор?
— Проверим машину. Впрочем, она уже давно проверена. Рядом — ванная комната, госпожа Рапп, можете освежиться. Я выйду, пока вы будете облачаться в костюм механика. Затем позавтракаем. Вы позволите, госпожа Рапп?
— Неужто я и в этом вам откажу!
Завтрак по настоянию Фрица Бергмана был обильный. Пилот находил, что перед роковым полетом не мешает выпить: Марго — чтобы смелее лететь, а ему — чтобы хватило мужества отстраниться. Он не стал ей давать никаких указаний, боясь, что они собьют ее с толку. Зато он подчеркнул, что ее пассажир очень редко пользуется этой всегда готовой к полету машиной и что им обоим очень повезло.
— Допустим, что мой товарищ, обычно пилотирующий эту машину, попросту притворился больным: от хорошей жизни он просто обнаглел. Вы понимаете, госпожа Рапп: хозяин, который никогда не летает, меня не уволит. А что еще может со мной случиться? Авария? Это еще лучше, чем остаться без средств к существованию. Если на этот раз мой товарищ засыплется со своей болезнью…
— Вы готовы его заменить, — сказала Марго, отлично понимая, как мы вынуждены иногда поступать и чего домогаться.
Вышли вместе. Один из пилотов, с которыми поздоровался Бергман, то и дело поглядывал на механика. Откуда взялся этот красавчик? Уж не девчонка ли? Конечно, девчонка. Почему бы и нет? Ведь они повсюду отбивают у нас хлеб. Так чего ради им обходить нашу специальность.
— Ничего не могу поделать. Распоряжение свыше, — солгал Бергман. — Начальство иногда мудрит.
Марго стояла к ним вполоборота. Склонившись над машиной, она тщательно рассматривала в лупу какую-то мелкую деталь. Пилот попрощался с нею, благодушно похлопав ее по спине.
— Пойдем, пожалуй, в помещение, — предложил Фриц Бергман. — К чему нам все эти толки?
— Совершенно верно, — согласилась Марго.
Фриц даже обед принес в гардеробную. Затем он ушел, и она соснула. Ей снилось, что она летит, а рядом с ней, на месте второго пилота, сидит Эмануэль. Они снова любят друг друга и возвращаются вместе домой.
Ожило былое чувство, оно будет жить вечно, ничто не стоит между ними и счастьем — разве только этот полет.
Но полет был рискованный, неспокойный. Они взвивались все выше и выше, Марго до отказа выжимала руль высоты. Она не могла снять руку с руля, чтобы выключить мотор. Она знала, что это грозит катастрофой. Почему катастрофой? — спрашивала она сама себя. Но во сне выключение мотора должно было молниеносно повлечь за собой неотвратимую катастрофу, гибель тех, кого дома ждало вечное, беспредельное счастье.
В сновидении об этой опасности знала одна Марго, которая ни словом не обмолвилась о ней мужу. Эмануэль сидел в самолете беспечный и веселый — она одна несла ответственность за происходящее. Свою великую муку она переживала молча, не посягая на его веселье. Поэтому на диване, где ей это снилось, Марго лежала не шевелясь, с безмятежным выражением лица. Разве только дыхание было учащеннее, чем при спокойном сне. Это понял и пришедший за ней Фриц Бергман. Он быстро ее разбудил.
— Вставайте! Только что позвонили. Накиньте на себя мой плащ, наденьте шлем! И отправляйтесь одна к машине.
— А не лучше ли и вам полететь с нами, Фриц?
— Если я полечу с вами, госпожа Рапп, вы не выполните того, что задумали. После первого же слова, с которым вы обратитесь к хозяину, я, как верный слуга, вынужден буду съездить вас по физиономии. Не сердитесь, но времени у нас в обрез, вот почему я говорю без околичностей. Пошли?
— Да.
— Я уже дал полный газ и проверил механизм управления. Для видимости проделайте это еще раз. Счастливо, госпожа Рапп! — Он пожал ей руку.
— Как же вы отсюда выйдете, Фриц? Ведь будут думать, что вы в воздухе, на пути в Берлин?
— Обойдется, сущие пустяки.
Марго и сама мало думала о том, как он выйдет из положения, поэтому она пошла своей дорогой.
Наступил вечер. Огромные солнца — прожекторы — сверкали на мачтах вокруг всего аэродрома, а светящиеся трубки окаймляли его по земле. Марго сразу заметила, что на самолете поставлены громкоговорители, один — перед сидением пилота, другой — в кабине. Раньше их не было, по-видимому их вмонтировали в течение последнего часа. Марго думала, что будет объясняться с помощью записок, и держала бумагу наготове в кармане. Но Фриц Бергман установил рупора, а ей предоставил возможность поспать. Она понимала, что другая на ее месте была бы тронута этой заботой и отвлеклась бы от главного. Она же с этого мгновения вся была — воля и целеустремленность.
На аэродроме показались два человека. Третий семенил за ними с ненужной торопливостью. Впереди шел пассажир — Карл Великий, как все его величали, не будучи с ним знакомы. Марго заметила, что он невысокого роста. И подумала то же самое, что ее сестра Инга о выдающемся актере: «Он маленький. Это что-то новое. Как с ним обходиться?»
Шофер, который шел позади с пледом и чемоданом, был среднего роста, но выше его на целую голову. Присматриваясь к ним, Марго держалась в тени самолета. Ей почему-то казалось, что невысокий рост пассажира даст ей какое-то преимущество. Когда он подошел ближе, она чуть выступила вперед, держа руки по швам, но все еще оставаясь в тени.
