Хитон погибшего на кресте - Геннадий Михайлович Левицкий
Всего же пленных за время войны Иосиф Флавий насчитал девяносто семь тысяч, а убитых за время осады Иерусалима – миллион сто тысяч человек. И это при том, что все войска мятежников в городе насчитывали около двадцати пяти тысяч человек.
Предводители мятежных отрядов также были пленены: Иоанн остаток дней провел в заточении, а Симон после триумфа был казнен.
Иерусалим был полностью сожжен, а что не смогло сгореть, Тит приказал разрушить до основания. Римляне оставили только три башни и часть стены: первые должны были свидетельствовать о том, как велик и могущественен был город, павший перед римским мужеством, а часть западной стены служила защитой для расположившегося на руинах лагеря десятого легиона. Незнакомый путник, посетивший эти места спустя несколько лет, не поверил бы, что здесь вообще когда-то жили люди.
Титу больше не было смысла оставаться в сотворенной им пустыне. В Кесарее Филипповой он отпраздновал день рождения брата – Домициана. В честь его состоялись игры с участием пленных иудеев. Всего их погибло в гладиаторских боях, в противоборствах с хищными животными и просто сожжено заживо – две тысячи пятьсот человек. Праздником римляне остались довольны, их лишь огорчило то, что иудеи слишком легко умирали на арене и недостаточно долго мучились перед кончиной. Что ж, Тит повторил представление со множеством пленников в финикийской Берите. На этот раз он, как добрый сын, посвятил гладиаторские игры своему отцу – Веспасиану.
Масада
Масада недаром считалась неприступной крепостью, ее черед пришел последним – через три года, после того, как пал Иерусалим и римляне вновь утвердились в опустошенной Иудее. Иосиф Флавий так описывает место, на котором располагалось грандиозное фортификационное сооружение:
«Скалистый утес не незначительного объема и огромной высоты окружают со всех сторон обрывистые пропасти непроницаемой глубины, недоступные ни для людей, ни для животных; только в двух местах, и то с трудом можно, приступить к утесу: одна из этих дорог лежит на востоке от Асфальтового озера, а другая, более проходимая – на западе. Первую, вследствие ее узости и извилистости, называют Змеиной тропой. Она пробивается по выступам обрыва, часто возвращается назад, вытягивается опять немного в длину и еле достигает до цели. Идя по этой дороге, необходимо попеременно твердо упираться то одной, то другой ногой; ибо если поскользнуться, то гибель неизбежна, так как с обеих сторон зияют глубокие пропасти, способные навести страх и на неустрашимых людей. Пройдя по этой тропинке 30 стадий, достигают вершины, которая не заостряется в узкую верхушку, а, напротив, образует широкую поляну».
Крепость имеет давнюю историю. Около 100 лет до описываемых событий Ирод Великий облюбовал это место, уже имевшее немалые укрепления. Мнительный царь боялся многих обстоятельств: заговоров своих родственников, мятежей подданных, египетской царицы Клеопатры, которая алчно поглядывала на его владения и, не жалея, тратила свои чары на римских военачальников, чтобы те помогли оторвать у Ирода часть территории.
Так, лучший друг римлян – Ирод – возвел неприступную твердыню, которая станет последним оплотов восставших иудеев в борьбе, опять же, против римлян.
Флавий Сильва, которому было поручено окончательно навести порядок в Иудее, собрал все силы, какие только смог найти, и повел их против последнего оплота мятежников.
Первое время иудеев мало волновало подошедшее римское войско. Они верили в неприступность своей твердыни, имели запас продуктов не менее чем на год и полагали, что скоро врагам надоест бесцельно стоять среди песков и они уберутся в Иерусалим, а может, и дальше.
У римлян же имелось иное мнение насчет неприступности Масады. Народ этот выделялся необыкновенным упорством; однажды начатое потомки Ромула всегда доводили до конца – как бы не был труден путь, даже если он кажется неодолимым.
Пока все защитники крепости были полны решимости сражаться с римлянами, никто не помышлял о бегстве или сдаче в плен. А римляне, очутившиеся перед неприступной твердыней, не торопились ее штурмовать. Прежде всего Флавий Сильва окружил крепость обводной стеной и расставил караулы. Теперь Масада была отрезана от всего мира: ни один человек не имел возможности ее покинуть, никто не мог в нее и войти.
После этого римский военачальник занялся сооружением огромной насыпи с западной стороны Масады, с тем, чтобы получить дорогу для осадных орудий. Стараниями всего войска была возведена плотина высотой в двести локтей. Но ее высоты и прочности оказалось недостаточно, чтобы приблизиться к стоявшей на скале крепости. Римляне занялись укладкой камней на свое сооружение, оно поднялось еще на пятьдесят локтей. И, наконец, легионеры возвели башню высотой в шестьдесят локтей и обшили ее сверху донизу железом. С нее римляне непрерывно метали в защитников камни, стрелы, не позволяя им даже показаться из-за стен. Смельчаки, пытавшиеся нанести урон римлянам, погибали один за другим. Пал и муж Марии – храбрый Антигон.
Сикарии уже не были так уверены в неприступности своего города, как в начале осады. Медленное, но упорное движение римлян теперь действовало на них удручающе. Защитники Масады были обречены, и они поняли это, когда римская дорога встала на одном уровне со стеной Масады.
Тем временем легионеры Флавия Сильвы соорудили огромный таран. Он подполз к стене и начал беспрерывно сотрясать каменную кладку. Машине удалось пробить брешь, но… за проломом их ждала новая стена. Сикарии предусмотрительно сложили ее из двух рядов бревен, а промежуток между ними засыпали землей. Таран оказался бессильным перед новым сооружением. От его ударов земля между двумя рядами бревен оседала, и стена становилась только прочнее.
Римляне нашли средство одолеть и эту хитрость осажденных. Сильва приказал бросать на стену горящие головни. Высохшее под жарким солнцем дерево вспыхнуло мгновенно. Немало
