Хитон погибшего на кресте - Геннадий Михайлович Левицкий
Римляне уже потеряли надежду сохранить таран и башню, как вдруг ветер сменил свое направление и погнал огонь вдоль деревянных стен, уничтожая постройку, против которой оказался бессильным мощнейший таран. Римляне возблагодарили богов за своевременную помощь и, предоставив огню расчищать им дорогу, удалились в лагерь. На ночь лишь была усилена стража, дабы ни один из мятежников не смог покинуть крепость. Для защитников Масады наступила отсрочка длиною только в ночь, и это понимали все.
Прокла вошла в комнату, присела у окна и закрыла глаза. Внезапно все стихло: отчаянные крики обитателей Масады, команды римских центурионов, звуки бушевавшего пламени… Она увидела Его безмятежный лик и висевший в воздухе, отливающий золотом венец над челом.
– Ты пришел за мной? – женщина задала вопрос волшебному видению.
– Нет. Не твое пришло время.
– А мои внуки… дочь? Они ведь не погибнут?
– Нет. Потому что ты веришь, что Я приду к тебе на помощь; потому что ты ждешь и призываешь Меня. Потому, что ты веришь в Мою силу.
– А как же остальные жители? Ведь завтра римляне войдут в крепость?
– Они сами изберут свой путь. Но ты не должна по нему идти. Их мысли о земном…
Видение исчезло столь же внезапно, как и появилось. Над Проклой стояла Мария.
– Мама, ты спишь в такое время? – удивилась она.
Прокла достала драгоценный хитон и передала его дочери:
– Теперь он твой. У нас не осталось мужчин, которые могли бы его надеть.
– Я буду его хранить и беречь, сколько мне будет отпущено времени Богом, – дочь бережно приняла одежду.
– Ты должна его надеть, – велела мать.
– Но… – Мария не могла решиться примерить священную реликвию.
– У нас мало времени. И нет иной надежды на спасение, кроме как на чудо, посланное Господом.
– Хорошо, – покорно согласилась дочь и надела хитон. Мужская одежда была несколько великовата ей.
– Мама, я хочу пить, – заплакала вдруг маленькая девочка.
– Я сейчас, – Мария схватила пустой кувшин, однако прежде, чем выйти к цистерне с водой, она хотела снять хитон.
– Не делай этого. Я запрещаю, – остановила мать движение дочери.
На землю опустились сумерки, но площадь перед дворцом Ирода была заполнена людьми. Воины, женщины и дети с ужасом наблюдали, как бушующее пламя поглощает последнюю преграду на пути римлян. Среди них стоял в раздумье Элеазар. Военачальник думал, что он может еще сделать для Масады, для этих несчастных людей, которые завтра либо будут уничтожены, либо превратятся в рабов.
Мария с трудом протиснулась сквозь толпы людей, наполнила кувшин водой и возвращалась обратно.
– Мария!
Она не могла понять среди всеобщего шума: то ли действительно произнесли ее имя, то ли ей почудилось.
Женщина осмотрелась по сторонам. Элеазар, когда на него упал взгляд Марии, жестом позвал ее к себе. Она повиновалась. Военачальник долго смотрел на одежду Марии, не произнося ни слова. Его озабоченный взгляд становился яснее с каждым мгновением.
Мария неловко почувствовала себя из-за длившейся приличное время паузы.
– Ты звал меня Элеазар? – спросила она.
– Да. Мне нужно поговорить с твоей матерью. Пусть она выйдет – только поскорее.
Элеазар отвел Проклу в одну из комнат дворца и только там начал разговор.
– Завтра ты будешь нужна иудейскому народу, – объявил мужественный воин. – От тебя зависит: умрем мы навсегда, либо будем жить вечно.
– Опомнись, Элеазар! Что может немощная старуха там, где все решает меч и копье! – Прокла подумала, не помутился ли разум у военачальника.
– Все уже решилось. Мы обречены на смерть, – печально, но твердо промолвил Элеазар.
– Нужно верить в спасение…
– Ты права, нужно верить, – согласился воин, – но не на этой земле. Мы могли бы продержаться еще день или два, но в этой отчаянной борьбе нет никакого смысла. Хуже, что многие из нас, израненные, либо не способные защищаться, попадут в плен и станут предметом издевательств. Римляне находят удовольствие в том, чтобы наблюдать, как выдающиеся враги бредут по Риму за колесницей победителя, как пленные иудеи убивают друг друга на арене цирка, как их разрывают на части дикие животные. Но мы не доставим радости победителям, мы украдем у них победу и триумф.
– Каким образом? – не удержалась Прокла.
– Завтра мы все – воины, женщины дети – погибнем. Мы убьем друг друга.
Ужас пронзил все тело Проклы от услышанного. Она не могла вымолвить ни слова.
– Ты должна жить, должна рассказать миру, как мы сражались и погибли.
Женщина молчала, лицо ее окаменело, стало бледным и безжизненным. Элеазар испугался, что будущая судьба защитников Масады убьет Проклу в следующий миг.
– Слышишь ли ты меня? – воин дотронулся до ее плеча с целью убедиться, что перед ним живой человек.
– Да, – едва слышно произнесла Прокла.
Элеазар понял, о чем сейчас думала Прокла:
– На этой войне ты потеряла мужа своей дочери; я видел, как ваша семья оплакивала храброго Антигона. Смерть дочери и внуков ты не сможешь перенести. Потому тебя и твою семью я спрячу в подземелье. Когда все закончится, выйдете на поверхность.
– Это будет предательством по отношению к тем, кому выпал горький жребий.
– Нет. Наша смерть будет ненапрасной, если останется хотя бы один свидетель, способный рассказать правду. Лучше тебя это не сможет сделать никто.
По требованию Элеазара Прокла привела во дворец Марию и пятеро ее детей. Военачальник спустился с ними в подземный водопровод. Через сотню шагов Элеазар принялся внимательно освещать стены. Наконец он с удовлетворением обнаружил рычаг и потянул его, не прилагая особых усилий. Почти одновременно раздался леденящий душу скрежет, особенно громко звучавший в пустынном подземелье. Пришедшие в движение механизмы выдвинули камень из стены. В образовавшемся проеме их взору явилась просторная комната, освещаемая огнем масляных светильников. На украшенном мозаикой полу стояла вся необходимая для жизни мебель. Посуда из золота и серебра была готова принять кушанья, которые в изобилии находились здесь.
– Этот тайник устроен еще Иродом, – пояснил Элеазар. – Несчастный мнительный царь никому не доверял в этой жизни, и даже неприступных стен ему показалось недостаточно для собственного спокойствия. Здесь есть огромный запас еды, вода; трубы, выведенные наружу, доставляют сюда свежий воздух. В этой комнате вам ничего не грозит, даже если сгорит и рухнет дворец Ирода. Единственное, как в любом подземном помещении, здесь прохладно; отопление не предусмотрено, чтобы дымом не привлечь врага.
