Геннадий Левицкий - Великие Князья Литовские: Ягайло

Геннадий ЛЕВИЦКИЙ

ВЕЛИКИЕ КНЯЗЬЯ ЛИТОВСКИЕ: ЯГАЙЛО

Великое княжество Литовское во времена правления Ольгерда (1345–1377), Ягайлы (1377–1392), Витовта (1392–1430) выросло в гигантское по территориальным размерам государство. Северные границы его омывались суровыми водами Балтики, южные же достигали Черного моря. В 14–15 веках Литовское государство включало в себя земли нынешних Беларуси, Украины, Литвы и значительную часть собственно русских земель. Этот интереснейший временной отрезок нашей истории достаточно подробно освящен в трудах русских дореволюционных исследователей: Соловьёва С.М., Данилевича В.Е., Брянцева П.Д., Барбашева А. и др., однако художественная литература его почти не касается. В историческом плане этот период истории Великого княжества Литовского также выглядит чрезвычайно запутанным и малоизученным. Поэтому автор романа взял на себя смелость познакомить читателя с малоизвестными страницами истории в легкодоступной литературной форме.

Роман написан в стиле, близком к летописанию. Это обусловлено тем, что автор во всем, даже в мелочах, опирался на сведения летописей, хроник, сообщения средневековых путешественников. Почти все действующие лица произведения являются реальными историческими личностями.

В некоторых случаях, когда данные разных источников противоречат друг другу, приходилось выбирать оптимальный вариант, руководствуясь логикой и интуицией. Так, например, согласно русским летописям великий князь литовский Ольгерд принял православие и перед смертью постригся в монахи. В немецких же хрониках утверждается, что Ольгерд умер язычником, и его тело было сожжено на костре вместе с боевыми лошадьми и прочими жертвоприношениями. Выход был найден, но об этом пусть читатель узнает на страницах книги.

Под влиянием новых публикаций в романе пересмотрено отношение к некоторым историческим личностям и событиям. Так, о рязанском князе Олеге бытовало единодушное мнение как о предателе земли русской. Однако, статья Шахмагонова Ф. "Секретная миссия рязанского князя", а также Надирова А. "Старым повесть, а молодым память", и последующее изучение источников, показали, что нет оснований характеризовать Олега рязанского только с отрицательной стороны.

Произведение охватывает довольно небольшой промежуток времени. Начинается оно со смерти Ольгерда в 1377 году, заканчивается заключением Кревской унии между Великим княжеством Литовским и Польшей летом 1385 года. Однако этот короткий хронологический отрезок отличается обилием событий, имевших исключительное значение, как для Литовского государства, так и для его соседей: Московского княжества, Золотой Орды, Польши, Тевтонского ордена. Междоусобные войны литовских князей после смерти Ольгерда, Куликовская битва и нашествие Тохтамыша, борьба жителей Великого княжества Литовского с крестоносцами, история появления на польском троне прекрасной королевы и литовского князя — обо всем этом можно прочесть в романе "Великие князья литовские: Ягайло".

Во дворе ярко светило солнце. Весело чирикали неутомимые воробьи, занятые поисками пищи. Медленно катил тележку с бочкой водовоз. Его фигура, склоненная к земле под тяжестью груза, говорила о том, что бочка наполнена водой. Игривые белокурые девушки со смехом развешивали белье на пеньковые веревки. От многочисленных амбаров и поветей к замку и обратно беспрестанно сновали слуги, таская горшки, мешки и прочую утварь. Из крепостных ворот конюхи выводили на водопой горячих княжеских жеребцов. Жизнь Виленского замка текла своим обычным руслом.

Косые лучи солнца уже давно проникли сквозь неплотно задернутые шторы в почивальню князя Ягайлы Ольгердовича. Широкими и узкими полосами они пересекали комнату и княжеское ложе, словно подтверждая, что день вступил в свои права. Однако молодой князь не торопился вставать. Будучи человеком немного ленивым, к тому же не обремененным государственными заботами, он любил утром понежиться в постели из лебяжьего пуха, предаваясь сладостным мечтаниям, а также воспоминаниям об охоте, пирах и прочих забавах. Едва заметная улыбка, тронувшая уста князя, подтверждала наличие приятных мыслей в данный момент. Будто предчувствуя, что на него сегодня тяжким грузом лягут дела семейные и государственные, юноша явно не спешил расставаться со столь приятным местом для раздумий.

Но вот в запутанном клубке мыслей молодого князя возник образ отца. Воспоминание об Ольгерде согнало приятную улыбку с его лица и заставило приподняться в постели. "Надо бы проведать старика, — подумал он. — Ведь я уже дней пять его не навещал."

Ягайло сбросил одеяло и опустил ноги на мягкую медвежью шкуру, постланную на дубовом полу.

— Богдан! — Громко позвал Ягайло.

На звук голоса князя дверь отворилась, и вошел человек лет пятидесяти с низко склоненной в почтении головой. Еще мальчиком он был захвачен литовцами во время набега на Волынскую землю и служил Ольгерду. А тот, впоследствии, подарил своего несчастного раба Ягайле.

— Мне надо умыться, Богдан. Принеси холодной воды.

Холоп получил приказание и поспешил удалиться, а Ягайло поднялся с постели и подошел к окну. Медленно потягиваясь, он раздвинул правой рукой занавесь и ослеп от яркого солнца. Понемногу привыкая к свету палящих лучей, Ягайло начал осматривать замковый двор. За этим занятием и застал его Богдан, вошедший с медным тазом, на две трети наполненным водой. Он поставил таз на скамью и обратился к господину:

— Вода подана, князь.

— Хорошо, Богдан, — проворчал Ягайло, видимо, в душе недовольный, что его отрывают от окна.

Подойдя к тазу, он запустил туда свои длинные руки и, черпая ими воду, начал поливать лицо, шею и грудь, обильно орошая брызгами заодно пол, стены, подушку и своего слугу, освобождавшего от занавесей второе окно.

— Погода-то, какая, Богдан! — Восхищенно воскликнул Ягайло, снимая полотенце с плеча слуги.

— Великолепная, князь, — согласился Богдан.

— Вот что, любезный: накрой-ка мне завтрак во дворе под липой. Да прикажи конюшему заседлать коня. Ганко тоже поедет со мной — предупреди его.

— Далече собираешься, князь?

— Не твоего ума дело.

— Да я к тому: оружие и доспехи приготовить тебе или нет? — Обиженно произнес слуга.

— Доспехи не надо. При такой жаре я в них к полудню превращусь в жареного барана… А меч, пожалуй, возьму, — подумав мгновенье добавил Ягайло.? Принеси тот, что полегче — миланской работы.

Едва Ягайло успел отдать последнее распоряжение слуге, как дверь почивальни мгновенно распахнулась, и в комнату, тяжело дыша, влетел Войдылло. Лицо его было красным. Со лба, минуя брови, на горящие щеки стекали две струйки пота.

Поскольку этот человек будет неоднократно встречаться в нашем повествовании, то следует дать некоторые пояснения. По происхождению Войдылло был холопом. Возможно, он так бы и состарился в этом звании, как Богдан, если бы волею случая или судьбы не попался на глаза великому князю литовскому Ольгерду. Смышленый, подвижный мальчишка понравился князю, и тот взял Войдылло к себе в услужение.

На первых порах холоп стелил постель Ольгерду, подавал на стол, выполнял мелкие поручения, умея при этом угодить князю. Но кроме услужливости Войдылло с детства обладал глубоким умом и природной смекалкой. Любознательный юноша сразу же начал интересоваться жизнью княжеского двора и государственными делами. Со временем он стал в курсе всех событий в Литовском княжестве. Проницательный Ольгерд, умеющий по достоинству оценить человека, увидел в своем холопе тонкого политика. Он начал приглашать Войдылло за свой трапезный стол и спрашивать: как тот поступил бы по тому или иному вопросу. И, как правило, мнения по поводу взаимоотношений с друзьями и врагами Литовского государства у великого князя и холопа совпадали. Со временем князь начал спрашивать совета у Войдыллы и по более сложным вопросам политики, когда и он сам затруднялся принять решение. И опять ответ слуги был верным, дельным, и, иногда, единственно приемлемым. Войдылло заменил Ольгерду и княжеский совет и многочисленных бояр, постоянно пытавшихся направить взор великого князя литовского в нужную им сторону.

Столь быстрое возвышение холопа было явно не по душе именитым князьям государства, оставшимся не у дел. В ту пору в Литовском княжестве уже прошло время, когда люди добивались высокого звания благодаря глубокому уму и воинской доблести. И бояре неоднократно пытались опорочить слугу в глазах Ольгерда. Однако, Ольгерд, прекрасно понимавший цену лживых доносов своих завистливых подданных, еще больше возвеличил Войдыллу. То ли назло боярам, то ли в знак привязанности к слуге, а может и просто по своей прихоти, Ольгерд отдал Войдылле город Лиду.