Тиль Гаримму - Андрей Евгеньевич Корбут
Через полчаса я встретился с царевичем, убедил его отложить казнь и отправить Марганиту в Ниневию.
Забудь о ней на время, не выдай себя, чтобы Арад-бел-ит не заподозрил тебя в нечистых помыслах или личной выгоде, — говорил мой внутренний голос.
Она отправилась как простая рабыня, вынужденная идти босиком долгие дни, так и не узнав, кому обязана жизнью.
25
Весна 685 г. до н. э.
Предгорья Тавра
На рассвете двадцатитысячный лагерь ассирийцев — целый город с ровными улицами и площадями, с палатками для солдат, богатыми шатрами для офицеров, загонами для лошадей, складами с провиантом, для пополнения которого ночью отправили лучших охотников, и даже тюрьмой — весь этот кишащий муравейник погрузился в спячку. Туртан Гульят, отдавший приказ «отдыхать», оставил в строю лишь старших офицеров, чье присутствие было необходимо при осмотре возведенных укреплений, и, разумеется, дозорных, охранявших армию от внезапной атаки.
С трех сторон лагерь окружили неглубоким рвом и каменными насыпями, с четвертой был обрывистый берег реки.
Туртан, шествовавший во главе длинной процессии из тридцати человек, лично проверял каждый участок обороны и пока высказал больше замечаний, чем похвал по поводу проведенных работ:
— В этом месте следует поднять вал, даже ишак его одолеет, не то что вражеская конница… Что это за ров? Это не ров, а колыбель для младенца... Северные ворота плохо укреплены. Кто вас так учил ставить ворота? Усильте их боковыми башнями…
Рабсак Ашшур-ахи-кар, шедший ближе других к военачальнику, едва успевал раздавать поручения своим офицерам, уточнял, что надо подправить, что переделать.
Когда поднялись на вал, Ишди-Харран улучил момент, чтобы пошептаться с другом:
— Что это со стариком?
— Да все сразу. С царевичем не поладил. От разведчиков никаких вестей четвертые сутки. А утром не вернулись двое охотников. Когда ты выслал конные разъезды?
— Пару часов назад… Думаешь, киммерийцы уже поблизости?
— Вот-вот, все, что нам остается, — гадать и надеяться, что мы обнаружим их раньше, чем они нас. Как слепые котята…
— Не припомню, когда в последний раз наша секретная служба делала такие промахи…
Гульят всматривался в холмистую степь и думал об Арад-бел-ите, о том, как ему угодить, а не угодить — так хотя бы не разгневать напрасно. Если Арад-бел-ит и закрывал на многое глаза, не понаслышке зная обо всех проступках, промахах и тайных планах военной аристократии, то лишь потому, что за каждым военачальником, независимо от ранга, стоял древний и многочисленный род, могущественные связи и огромные богатства. Но сын кузнеца! Как можно было возвысить этого безродного до таких высот! Пока покровительство Син-аххе-риба спасало Гульята от подобных упреков, теперь же все изменилось.
И что будет дальше? — задался туртан непростым вопросом, напряженно всматриваясь в горизонт, подернутый предрассветной дымкой. — Я ему как кость в горле, а он царский отпрыск. Стоит мне оступиться, сделать одно неверное движение, и принц избавится от меня, потому что отец рано или поздно встанет на сторону сына. Родная кровь, и тут ничего не поделаешь… Ведь ты заступился бы за своего сына?
Надо все взвесить. Понять, куда дует ветер.
Что, если Арад-бел-ит покажет себя талантливым полководцем? Несколько уверенных побед — и царь отдаст бразды правления сыну. Тогда опала, и в лучшем случае служба где-нибудь в дальнем гарнизоне. Но случись обратное, окажись Арад-бел-ит не так удачлив в сражениях, как его отец… Син-аххе-риб простит своему туртану все промахи после их первой же совместной победы.
Главное — не допустить, чтобы в армии рос авторитет царевича. Не мешать и не помогать. И он сам наделает ошибок, в этом можно не сомневаться…
Наверное, так… Наверное…
И все-таки Гульят сомневался в правильности такого решения.
— Что это там? — обратил внимание туртан. — Сразу за холмами, на западе?
Рабсак Ашшур-ахи-кар присмотрелся внимательнее:
— Не вижу… Может быть, начинается пыльная буря?
— Не сомневаюсь, что дорогой Ашшур-ахи-кар, как всегда, прав, — приторно улыбаясь, пропел наместник Ша-Ашшур-дуббу. — Закат вчера был ярко-красный, а это всегда к сильному ветру.
— Как далеко высланы наши конные разъезды?
— Мой господин, — подал голос Ишди-Харран, первым догадавшийся, что происходит, — это вражеская конница. Пыльное облако на горизонте — киммерийцы...
***
Призывно, протяжно и гулко прогудела походная труба — армия была поднята по тревоге. Пехотинцы покидали палатки, бежали к точке сбора своей сотни, оттуда, получив приказ, маршем выходили через ближайшие ворота. Конники помимо оружия несли чепраки, садились на лошадей и выезжали из лагеря, не дожидаясь друг друга. Благодаря строгой дисциплине и слаженности, меньше чем за полчаса все войско выстроилось в боевом порядке за защитным валом и приготовилось к сражению. По фронту, растянувшись на восемь стадий, в три шеренги расположилась тяжелая пехота; за нею встали лучники, пращники и аконтисты; фланги прикрыла конница; все сто двадцать колесниц выдвинулись вперед, заняв центр. В целесообразности подобной тактики высказал сомнения Гульят.
— Мой господин, — попытался оспорить он приказ царевича, несмотря на то, что ранее дал себе слово ему не перечить, — мы еще не сражались против такого количества конницы. Это не пехота, которая дрожит от одного только вида наших колесниц…
Принц командовал армией, поднявшись на западный, самый высокий вал крепости.
— Что ты предлагаешь?
— Сохраним наши колесницы в резерве.
Арад-бел-ит задумался. Киммерийцы при виде разворачивающейся армии, ее ощетинившейся копьями ассирийской фаланги, остановились в пяти стадиях, и теперь выжидали, присматривая за противником издалека. Решатся ли кочевники на лобовую атаку, учитывая почти трехкратный перевес ассирийцев в живой силе? Вряд ли…
Полчаса назад туртан лично пришел к царевичу, чтобы оповестить о появлении врага, однако путь ему преградила стража. У Арад-бел-ита был Набу-шур-уцур с докладом о результатах расследования недавнего покушения: спустя двое суток пленные, не выдержав пыток, во всем сознались и выдали имена заговорщиков, чем внесли сумятицу в умы дознавателей. Гонец с тайным донесением был немедленно отослан к Арад-бел-иту.
— Убийцы клянутся, что действовали по твоему поручению, — рассказал Набу-шур-уцур.
— Кто еще об этом знает? — не веря своим глазам, царевич
