Тиль Гаримму - Андрей Евгеньевич Корбут
Второй мишенью стала конница ассирийцев, которая в какой-то момент осознала, что осталась без противника. Он отступил настолько решительно, настолько стремительно, что впору было поверить в победу. Так замирает природа, предчувствуя бурю… Время остановилось для ассирийских всадников, чтобы затем обрушиться на них небесной карой, которая на этот раз приняла облик стрел. Они летели отовсюду, и от них не было спасения, как не может быть спасения от дождя или града в чистом поле. И все, что смогли командиры, — это повернуть коней назад. Отступление превратилось в бегство. Поражение — в позор.
Легкая пехота была смята своей же конницей. Аконтисты бросали тяжелые, в человеческий рост, щиты и бежали наперегонки с лучниками и пращниками. Однако они не могли состязаться в скорости с лошадьми, а страх уступал ярости. Киммерийцы уничтожили их так же легко, как морская волна стирает детский рисунок на песчаном пляже. И так же, как волна отступает назад, в море, отступили и кочевники, напоровшись на ассирийских копейщиков.
***
Сотня Шимшона стояла в первой шеренге царского полка. Это она приняла на себя основной удар киммерийской орды, пытавшейся довершить начатый разгром. Спрятавшись за большими трапециевидными щитами, ассирийцы выставили перед собой, прижав к бедру, деревянные копья с бронзовыми наконечниками. Сзади их подпирала вторая шеренга, державшая более длинные копья и бившая от груди. Третий ряд сражался, подняв древко на уровне головы.
Можно представить тот страх, который охватил кочевников, когда они налетели на этот частокол из копий, врезались в массивные щиты, теряли лошадей и товарищей.
Видя, что враг отступил, Шимшон провел перекличку среди десятников.
— Варда!
— Потерь нет!
— Гиваргис!
— Потерь нет!
— Ниниб!...
Весь урон, который понесли тяжелые пехотинцы, пока состоял в нескольких сломанных копьях и паре царапин.
— Нинос, с каких пор ты стал таким стеснительным? — с насмешкой спросил у своего младшего Шимшон.
— Чего? — не понял тот шутки.
— Чего-чего… Не опускай глаза, когда бьешь противника, — рявкнул на этот раз отец, и отправил провинившегося воина к командиру кисира с докладом об отсутствии потерь.
Киммерийцы тем временем перегруппировались и снова пошли в атаку.
На этот раз она начиналась стрелами. Шимшон любил повторять сыновьям: уж лучше первая шеренга, когда ты встречаешь врага лицом к лицу, чем ждать смерти под открытым небом. Пехотинцы во втором и третьем рядах, в отличие от них, имели небольшие круглые щиты и при таком обстреле несли немалые потери. Вот и сейчас — стоило подумать об этом, как за спиной стали падать раненые и убитые.
Одна из стрел попала в Ниноса. Ему пробило ступню, когда он, вернувшись от командира, занял место в строю. Заохав, он сел на землю, по неосторожности оставив незащищенной спину. Это было равносильно смерти… Но обстрел неожиданно прекратился. Киммерийцы уже израсходовали весь запас своих жал на сегодня, изрядно потратившись в первом столкновении с колесницами и конницей Ассирии.
— Приготовиться! — зарычал Шимшон, и его слова прокатились эхом по всему строю. Потом пробормотал себе под нос: — Сейчас начнется!
Лавина всадников остановилась за несколько шагов до леса из копий. Воздух наполнился ржаньем лошадей, лязгом оружия, а еще — неистовыми и призывными криками кочевников, бросившихся врукопашную с булавами и секирами наперевес. Спешившиеся киммерийцы стали неожиданностью даже для опытного Шимшона.
Все, что он успел, — ударить копьем одного из врагов под подбородок, почти оторвав вражью голову на обратном движении, и в тот же момент древко переломили пополам секирой.
Шимшон прикрылся щитом, инстинктивно пригнулся — секира скользнула сбоку по шлему, сорвала кольчужную подвеску. Он вслепую мечом рассек воздух — только бы отбиться; почувствовал боль в правом боку, отступил на шаг, потом еще на шаг. Успел осмотреться: не он один дал слабину, строй дрожал и рушился на глазах. В иных местах киммерийцы пробились до третьей шеренги. Трое из четырех ассирийцев дрались уже на мечах. Увидел сыновей — Варду, Гиваргиса, Арицу, окровавленных, раненых, но живых… Где Нинос?! Вдруг понял: нога! Они отступали, сдавали позиции, а он остался там, где был ранен.
На смену секире пришла булава. Кто-то кого-то убил, отвлек или ранил. Попробуй разберись.
Булава уже дважды ударила в щит. В ближнем бою тот только мешал, неповоротливый и тяжелый, он плохо был приспособлен для наступления…
Где Нинос?!.. Вон он! Впереди, в десяти шагах. Лежит на земле и, кажется, жив.
Шимшон поднял щит параллельно земле и швырнул его во врагов, как из катапульты. Киммериец с булавой пригнулся, пропустил этот снаряд над собой, но защититься от меча не успел. Сотник дважды вонзил клинок ему в грудь. А щит словно прорубил в лесу просеку: одному противнику едва не оторвал кисть, другому сделал подсечку, третьего отпугнул, чем помог Варде, ударившему неприятелю в глаз острием клинка.
— Давай к Ниносу! — крикнул Шимшон своему старшему. Поняли друг друга с полуслова. Бросились вдвоем в самую гущу, пробились на пару шагов, но, окруженные врагами, остановились.
— Прикрывай мне спину, — рычал отец.
— Не одолеем, их больше…
Врагов и в самом деле было значительно больше, не меньше пяти против двоих. И царский полк тоже сражался из последних сил, с трудом отбивая яростные атаки кочевников. Но когда казалось, что боги Ашшура отвернулись от своих сыновей, Арад-бел-ит, перегруппировав войска, ударил по врагу с флангов.
В это время киммерийский царь Теушпа, четвертый час наблюдавший за ходом битвы с удобной возвышенности, подозвал своего сына Лигдамиду и приказал отступать, пока это еще возможно.
— Они уйдут, отец, — попытался воспрепятствовать этому решению царевич.
— Пусть уходят. Они напуганы, разбиты, но это по-прежнему ассирийцы. Не стоит вынуждать их идти на нас войной. Подождем, как поведут себя скифы. Куда они пойдут, и с кем будут заключать союзы… Подождем…
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Действующие лица первой книги:
АССИРИЙЦЫ
САРГОНИДЫ
Син-аххе-риб, царь Ассирии, 54 года
Арад-бел-ит, наследник трона, сын Син-аххе-риба и принцессы Ирия из Урарту, 32 года
БЛИЖАЙШЕЕ ОКРУЖЕНИЕ ЦАРЯ
Шумун, начальник охраны царя, 43 года
Нимрод, царский колесничий, 22 года
Тиглат, царский писец, 65 лет
Мар-Зайя, царский писец, 20 лет
Чору, постельничий, 36 лет
ЖРЕЧЕСТВО
Набу-аххе-риб, жрец в храме бога Нинурты (г. Калху), 75 лет
Адад-шум-уцур, царский лекарь, 65 лет
Ашариду, ученый, жрец из храма бога Ашшура в Ниневии, 57 лет
Бэл-ушэзибу, царский астролог и маг, 55 лет
МИНИСТРЫ И ЧИНОВНИКИ
