Тиль Гаримму - Андрей Евгеньевич Корбут
Ахикар умер последним, успел оглянуться, увидеть, откуда пришла смерть и подумать: «Как быстро».
***
Нимрод стал ему обузой. Марона долго будил его, лишь с третьей попытки подсадил на коня, а когда тронулись, все время поглядывал, беспокоясь, не свалится ли старик на землю. Ехали они не спеша, настороженно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к лесным шорохам. Заметив убитого дозорного, остановились.
Марона показал, что надо ехать прямо, путь свободен. Нимрод прикрыл глаза, словно засыпал, погрозил ему пальцем: не торопись. Объяснять этому юнцу, что сюда идут двое, которых он учуял за пятьдесят локтей, не стал: много чести. Поедут по тропе, с ними не разминешься, а напрямую, через лес, — и шумно, и далеко не уйдешь.
— Спешимся. Переждем, — совсем тихо скомандовал Нимрод: — Помоги.
Марона неохотно подчинился. Пришлось подставить спину, чтобы старик слез с коня; отводя лошадей в заросли, юноша проворчал:
— Только время теряем.
Нимрод приложил палец к губам. Сын сотника задохнулся от возмущения, но тут впереди, рядом с трупом дозорного, послышались чужие приглушенные голоса на незнакомом наречии.
«Киммерийцы, — догадался Марона, прильнув к листве, чтобы лучше разглядеть врагов, — Всего двое. Если нападем внезапно, одолеем».
Предводитель киммерийцев и его заместитель, обнаружив убитого, вместо того, чтобы сразу повернуть в лагерь, поднять тревогу, стали осматриваться, изучать вражьи стрелы, следы вокруг… Потом, не сговариваясь, посмотрели туда, где прятались ассирийцы, и с оружием наперевес направились к их укрытию.
— Не лезь. Нам с ними не справится, — сразу оценил противников старый воин. — Как только я выйду, скачи напролом, им будет не до тебя. Найди их основные силы… Очень тебя прошу…
Марона почувствовал, как у него пересохло в горле.
— У них нет лошадей, мы и вдвоем прорвемся.
— Посмотри на меня. Ты же знаешь, мне все равно не уйти… Найди их основные силы… Да помогут тебе боги…
Нимрод преобразился, когда вышел из зарослей навстречу киммерийцам. Он снова был молод, полон сил и отчаянного задора: метнул короткое копье — его с трудом отбил щитом предводитель — выхватил меч из ножен и с яростью атаковал обоих соперников. Старик даже заставил их отступить на несколько шагов. Однако затем клевец трижды взлетел в воздух и трижды обрушился на щит ассирийца, с последней попытки расколов его надвое. Нимрод упал на землю, подставил под длинный меч свой короткий; но отбить клевец ему уже не хватило времени. Тот опускался на его голову, когда предводитель вдруг сам рухнул на землю, харкая кровью: копье ударило ему в спину, пробив легкие. Это был Марона.
Он выехал из зарослей на коне, оставшись без копья, взялся за лук, и успел дважды пустить стрелы. Первая ранила врага в предплечье, вторая застряла в его кольчуге.
Их единственный противник оказался словно между молотом и наковальней. С одной стороны на него наседал Нимрод, который воспользовался заминкой, чтобы снова встать на ноги, с другой — конный, вооруженный луком с меткими стелами.
«Ему долго не продержаться, — был уверен Марона, видя, что враг пятится к лесу. — Как только он побежит, ему уже не спастись».
Когда до ближайших деревьев оставалось с десяток шагов, киммериец и в самом деле бросился наутек. Нимрод зарычал и, не желая упускать победу, побежал следом. Марона вынул меч и пустил лошадь в карьер.
А потом все изменилось в мгновение ока. Киммериец вдруг развернулся и одним взмахом снес набегающему на него Нимроду с плеч голову, да так, что она покатилась через всю поляну куда-то в кусты. Во всадника кочевник метнул свой щит, а когда конь от испуга встал на дыбы, все тот же длинный меч вспорол несчастному животному брюхо. Ни ему, ни себе Марона уже ничем помочь не мог. Лошадь завалилась на бок и придавила ездоку правую ногу, сделав его своим пленником.
Киммериец подошел к Мароне и, видя его беспомощность, стал измываться.
— Улыбнись! Улыбнись! Не надо смотреть на меня волком! Не хочешь? Так я помогу тебе, — говорил он на своем языке.
Острием меча киммериец разрезал пленнику рот почти от уха до уха, после чего, довольный собой, раскатисто рассмеялся, запрокинув голову.
Все это время Марона пытался незаметно дотянуться до кинжала. Теперь же, воспользовавшись моментом, взял холодное лезвие в руку, изловчился и метнул его точно под адамово яблоко.
Смех оборвался. Кочевник выпустил из рук оружие, схватился за горло, упал на спину и завертелся волчком, издавая хрипы и харкая кровью.
24
История, рассказанная писцом Мар-Зайя.
Двадцатый год правления Син-аххе-риба
А потом был поход на Тиль-Гаримму, короткая осада, кровопролитный штурм и блистательная победа.
Когда наши войска входили в город, я дрожал от одной мысли, что с моей Марганитой случилась беда.
В полдень я выяснил, что она схвачена, но жива, что ее охраняет двадцать человек из царского полка и к ней никого не пускают.
Наброситься диким зверем на стражу, превратиться в камень, чтобы стать бессмертным, не чувствовать ни боли, ни раскаяния, рвать плоть, убивать без пощады… или пробраться змеей и подарить моей возлюбленной быструю смерть как избавление от мук.
Бесстрашные помыслы, нелепые мечты. Чем я мог ей помочь…
Я знал, что ее ждет: либо свирепая казнь, либо бесчестие и истязания на долгие годы.
Как мужественно она держалась, когда предстала перед владыкой мира, без слез, без стенаний, не думая о пощаде, не умоляя, забыв о каре, что ее ждала, о мире, который покидала.
Син-аххе-риб приказал вспороть живот ее отцу, отдал ее мать на растерзание воинам…
Несчастным детям царь приказал отрубить руки и ноги, а затем бросить на съедение свиньям.
И уже то, что он передумал в последний момент и решил замуровать Марганиту заживо, было пусть маленькой, но весомой победой: это давало ей отсрочку приговора, а мне — надежду, что все еще можно исправить.
Я лихорадочно думал, как ее спасти, решал, на чью помощь можно рассчитывать, кто осмелится нарушить приказ царя… И было только одно имя, которое приходило на ум, — Арад-бел-ит. Оставалось найти способ, как добиться встречи с ним.
Я вспомнил о скифах, которыми в последнее время очень живо интересовался царевич.
Наживка для большой рыбы. Как не спугнуть ее, забросив сеть?
Осторожно, только осторожно.
Пир уже был в самом разгаре, когда ко мне подошел Гульят. Кажется, туртан догадался, что я скрыл истинный
