Её скрытый гений - Мари Бенедикт
— Сегодня я буду вашим первым докладчиком и поделюсь последними результатами нашего исследования гемоглобина, белка в красных кровяных клетках, который транспортирует кислород. Как вы, без сомнения, знаете, мы уже долгое время изучаем этот важнейший белок крови с помощью рентгеновской дифракции… — он продолжает говорить, а я бесшумно достаю свой блокнот из сумки и начинаю делать заметки о его методах рентгеноструктурного анализа.
После часовой лекции и еще получаса ответов на вопросы, у меня сводит руку от письма. Наконец, Перуц завершает выступление:
— Таким образом, я уверен, что в ближайшем будущем мы сможем преобразовать полученные нами четкие изображения в трехмерную структуру и подтвердим нашу гипотезу о форме. И, возможно, определим местоположение генетического материала в процессе.
В его тоне мне слышится неудовлетворенность и готовность защищаться. Я по собственному опыту знаю, как сложно анализировать и читать рентгеновский дифракционный узор, который формируют рентгеновские лучи, проходя через кристаллы, отражаясь от атомов и взаимодействуя друг с другом. Перуцу и его коллегам приходится еще сложнее, ведь они работают с белками, которые крупнее, чем ДНК, с которой работаю я, поэтому количество отклонений и взаимодействий у них гораздо больше, а значит, интерпретация рентгеновских изображений требует гораздо больших знаний. И больше времени.
Публика начинает вставать, потягиваться, все направляются на перерыв — выпить чаю с выпечкой. В дверях между учеными завязываются разговоры. Я встречаю своего старого друга из БИУПИУ, Сэмюэля Кента. Мы обсуждаем последние новости за чашечкой слабого чая — на конференциях он всегда такой, и, сколько ни добавляй молока, сахара и лимона, вкуснее не становится.
В другом конце комнаты я замечаю Уилкинса, он яростно жестикулирует, увлеченно беседуя с незнакомым мужчиной — таким же стройным, высоким, угловатым и бурно жестикулирующим, как и он сам, только волосы у собеседника светлее. Продолжая разговор с Сэмюэлем, я располагаюсь так, чтобы следить за Уилкинсом боковым зрением. Я никогда раньше не видела его столь оживленным, и мне интересна причина такого возбуждения. Это из-за человека, с которым он говорит, или темы их разговора?
Деликатно звенит звонок, и мы выстраиваемся в очередь, чтобы вернуться в лекционную аудиторию. Я занимаю свое место, а к трибуне выходит коллега Перуца, Джон Кендрю — пышноволосый мужчина в очках, как почти все в зале, кроме меня. Похоже, он немного нервничает — голос его звучит менее уверенно и тише, чем у Перуца.
— Добро пожаловать. Прежде чем поведать о наших последних достижениях в изучении более мелкого белка, миоглобина, с помощью рентгеноструктурного анализа, я хочу сказать несколько слов. Мы входим в уникальный период научных открытий, который может стать конкурентным и даже конфликтным, когда новые открытия будут сделаны. Но давайте помнить, что объединяет нас гораздо больше, чем разделяет, и у всех нас общая цель — научное знание. Как и многие из вас, я пришел к изучению молекулярной структуры из другой области науки, и думаю, вы сменили направление по той же причине, что и я — потому что чувствовали, что ответы на важнейшие научные вопросы лежат на пересечении многих наук. В конце концов, я химик, работающий над биологической проблемой в физической лаборатории…
Я думаю, насколько проницателен его взгляд на наши научные усилия. Даже лиричен. Его точка зрения перекликается с позицией Шредингера и с моими взглядами на важность обмена разработками с другими учеными, необходимость учитывать, что ученому нужно время и пространство завершить проект, прежде чем делать следующий шаг. Нужно уважать и ценить вклад друг друга. Вместо того чтобы записывать каждое слово Кендрю, я откладываю карандаш и позволяю его идеям захлестнуть меня.
Размышления мои прерываются, когда другой ученый вдруг вскакивает и мчится к трибуне, едва Кендрю успевает закончить. Это тот человек, с которым Уилкинс разговаривал во время чайной паузы. Что за нетерпеливая личность?
— Похоже, наш новый исследователь очень хочет поделиться своей статьей, — говорит Кендрю со снисходительной полуулыбкой.
— Для которой вы так любезно предложили заголовок, — добавляет тот.
— Что ж, — отвечает Кендрю с усмешкой. — Я думаю, через мгновение, вы поймете, почему я предложил ему назвать свой доклад «Безумные попытки», — зал отзывается смехом. — Позвольте представить нового сотрудника Кавендиша, Фрэнсиса Крика.
Бойкий Крик начинает уверенно, без капли сомнения, хотя я предполагаю, что это самая авторитетная аудитория, перед которой ему доводилось выступать. Он изгибается всем долговязым телом и отчаянно жестикулирует, стараясь выглядеть убедительнее, извергает множество данных, прежде чем переходит к сути выступления и, наконец, становится ясен его тезис. Он предполагает, что рентгеноструктурный анализ никогда не сможет решить головоломку структуры белка. Я в шоке. Неужели и правда ученый из Кавендиша стоит здесь и говорит своим старшим товарищам, Перуцу и Кендрю, что те напрасно потратили годы на исследования, потому что выяснить структуру белка выбранным методом невозможно? Что они заняты Сизифовым трудом?
Какая дерзость, думаю я. Как посмел этот Крик утверждать, что специалисты по рентгеноструктурному анализу не достигнут своих целей в области белков? Да еще именно здесь. Лоуренс Брэгг, руководитель лаборатории Кавендиша — один из основоположников рентгенографии.
Как раз когда я думаю уйти в знак протеста, объявляют обеденный перерыв. В очереди к буфету ко мне подходит друг и шепчет:
— Как вам заявление Крика?
— Представляю, что ему сейчас говорит Перуц.
— Ладно Перуц. А что насчет Брэгга?
— Он был там? — Не могу поверить, что этот знаменитый ученый пришел на сегодняшнюю небольшую конференцию.
— Заскочил на минутку и стоял сзади, не уверен, что он слышал выпад Крика. Возможно, он ушел раньше.
— Ему в любом случае перескажут.
Мы размышляем о ситуации, пока нас не приглашают обратно в аудиторию. В зале становится невыносимо жарко, я обмахиваюсь веером, ожидая следующего докладчика. С ужасом и огорчением я вижу, как Уилкинс встает со своего места в первом ряду и направляется к трибуне.
О чем он собирается говорить? Эта конференция посвящена рентгеновской дифракции, и этим направлением на материале ДНК в Королевском колледже сейчас занимаюсь я.
— Добрый день. — Он промокает лоб. Я понимаю, что ему не просто жарко: он нервничает. Я почти готова пожалеть его. — Благодарю, что в такую жару вы остались после главных докладов, чтобы послушать новости об исследованиях в Королевском колледже.
Он возится с проектором. Наконец, ему
