Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
Вдруг снова раздались те же звуки, но в обратном порядке, и странный феномен из незначительного инцидента принял масштабы происшествия. Теперь начал оноре, а тукан ему тотчас же ответил.
Четверо мужчин уставились на индейца, по-прежнему молчаливого и бесстрастного.
— Если бы я знал, что этот сигнал для него, — буркнул главарь, — я бы отвесил ему пару ласковых…
— Ну да, и что с того? Это не лучший способ, чтобы заставить его говорить. Эти дикари упрямее ослов. Если что-то втемяшится им в голову, черта с два ты оттуда это выбьешь.
— Не бери в голову, это моя забота. Скоро мы доберемся до нашей цели, точнее, до того места, откуда не сможем идти самостоятельно, вслепую. Он один знает дорогу, и если он не захочет говорить… Когда я поджарю ему ноги до брюха, а руки до плеч, он нас проведет.
— В добрый час. Лучше и не скажешь. Ты все слышал, калинья.
Индеец не удостоил его даже взглядом.
— Пора в путь, — сказал главарь своим грубым голосом.
Все четверо расселись по местам в пироге, столь же туго связанного индейца поместили в центре и принялись яростно грести.
Ручей, узкий в районе скалистой гряды, понемногу расширялся по мере продвижения вперед.
— Будем держаться левого берега, — распорядился главарь. — Что это там за темное пятнышко, гора или просто облако?
— Это гора.
— Отлично, плывем в ту сторону. Думаю, мы близко.
Тут снова раздался крик тукана, уже в четвертый раз, причем так громко, что вся четверка одновременно вскинула головы вверх, будто бы птица находилась в нескольких метрах над ними.
Главарь выругался, схватил ружье и быстро зарядил его. Пирога шла впритирку к берегу. В зарослях послышался шелест потревоженных веток, за которым немедленно последовал выстрел. Капитан лодки пальнул наугад в гущу листвы на уровне человеческого роста. Полетели срезанные свинцом листья, но за громом выстрела не последовал испуганный крик тукана, что обычно свойственно для него в момент опасности.
— Ты был прав. Это сигнал. Как говорится, за одного битого двух небитых дают, а значит, мы вчетвером стоим восьмерых. Сдается мне, что нам предстоит драка. Плывем вплотную к берегу и высадимся, как только найдем подходящее место.
Но этот план, с виду очень простой, оказался невыполнимым. Не успел стрелок положить в лодку еще дымящееся ружье и поднять весло, как гигантское дерево, совершенно сухое и явно мертвое довольно давно, поддерживаемое со всех сторон лишь лианами, сильно зашаталось, а затем с чудовищным грохотом рухнуло в воду, брызнувшую во все стороны струями всех цветов радуги.
К счастью для авантюристов, падение произошло в ста метрах впереди лодки. Случись оно на пять минут позже, посудину разнесло бы в щепки. Гребцам пришлось выйти на середину ручья, чтобы, держась другого берега, обогнуть неожиданное препятствие, так некстати преградившее им дорогу.
— Черт подери! Мы чуть не влипли… Если бы это вакапу было на пару метров выше, не знаю, как бы мы выкрутились. Ладно, теперь вот что. Продолжаем плыть и постараемся найти подходящее место для привала. Главное — глядите в оба, по берегам ручья полно таких же мертвых деревьев, не ровен час еще какое-нибудь грохнется.
— Ты же не думаешь, что это снова случится? Один раз ладно, всякое бывает, но они же не караулят тут, чтобы свалиться прямо на нас.
— Разрази меня гром! — заорал главарь во всю глотку.
Одновременно раздались три других ругательства; исторгшие их гребцы в ужасе застыли при виде совершенно невероятного зрелища.
— Спокойствие, или нам конец. Гребите как следует, но не спешите. К берегу. И не спускайте глаз с индейца.
Но крики проклятий и распоряжения главаря утонули в невообразимом грохоте. Казалось, внезапно рухнула целая стена леса. Пять или шесть гигантских деревьев, отстоявших друг от друга на двадцать или двадцать пять метров, совершенно сухие, как то, что упало первым, зашатались точно так же, как и оно. Их словно подрубила чья-то невидимая рука. Раздался оглушительный треск, великаны сначала накренились в сторону ручья, все еще удерживаемые невообразимым переплетением лиан, соединяющих их с соседними деревьями. Эти путы, натянутые до предела, какое-то время держались. Но затем еще живые деревья, увлеченные мертвыми, вырванные из земли с корнями, сдались и тоже рухнули с грохотом неимоверной силы. И вся эта гора зелени оказалась в ручье, воды которого превратились в неописуемую мешанину веток, листвы и цветов.
Бледные, отупевшие от ужаса, четверо мужчин молчали, едва не лишившись рассудка от этого необъяснимого и пугающего происшествия. Им едва удавалось держать в равновесии пирогу, которая бешено плясала на волнах, поднятых внезапным падением целой рощи.
Что это было? Случайный катаклизм, в котором они едва не погибли? Или бессознательный протест этой таинственной земли с еще не исследованными просторами, недовольной тем, что какие-то мелкие людишки посмели сорвать с нее девственные покровы? Что за титаны смогли пошатнуть многовековые деревья и разломать их в щепки, как корабельные мачты во время урагана?
Русло ручья было перегорожено бесповоротно. Четверо искателей приключений не могли ни двигаться вперед, ни пристать к берегу там, где прежде намеревались. Они тщетно попытались добраться до другого берега. Там до горизонта раскинулась затопленная саванна, бездонное убежище гигантских змей и электрических угрей. Единственным осуществимым планом представлялось проложить дорогу сквозь сломанные ветки и поверженные стволы. Придется воспользоваться топором, пилой и мачете, чтобы прорубить себе путь; адски тяжелый труд, который отнимет по меньшей мере три или даже четыре дня.
Не стоит и говорить о том, что они вовсе не помышляли об отступлении. Эти негодяи обладали упорством честных людей. Провизии им должно было хватить на несколько месяцев, так что они не собирались останавливаться при первой же неудаче. Поверхность ручья еще не успела успокоиться, а решение уже было принято и план составлен.
— Итак, шеф, что ты об этом скажешь?
— Я скажу… что ничегошеньки не понимаю!
— Ты все еще думаешь, что птичьи крики ничего не значили?
— Вполне возможно, что нет. Сам подумай, если бы в лесу была шайка краснокожих, стали бы они валять дурака, срубая деревья, и перегораживать ручей? Они бы просто насадили всех нас на свои двухметровые стрелы. Тем более что мы были так близко от берега, а они никогда не промазывают. Так что тут ничего не понятно, особенно если задуматься о том, что эти сухие деревья были срублены под корень давным-давно.
— А может, это первая линия обороны Страны
