Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
— Отец!.. Отец… Это мы! А где же мама?
— Шарль! Дитя мое… мой дорогой малыш, — срывающимся голосом воскликнула мадам Робен, чья лодка как раз подошла. — Скажи мне скорее, ты не ранен?
— Все хорошо… все просто прекрасно, потому что мы снова вместе!
— Шарль! — радостно вскричали три брата. — Это в самом деле ты!
— Собственной персоной! О, мои милые друзья… Николя тоже здесь и, право слово, мы пережили кучу приключений от бульвара Монмартр до самого гриньона, где нам теперь пришлось обосноваться.
— Вы сможете оттуда спуститься? — спросил Анри.
— Конечно, здесь есть лестница. Но будем действовать по порядку. Глядите в оба, особенно когда я буду эвакуировать госпиталь.
— У вас есть раненые?
— Только один, вам должно быть видно его снизу. Бедняга лежит в гамаке.
— Эй, Ломи, что с тобой такое? — спросил Робен у молодого бони, не ответив сыну.
Негр, вытаращив глаза от ужаса и разинув рот, не мог произнести ни слова. Его судорожно вытянутый палец показывал старшему робинзону странную эмблему, которую мы уже видели: голову аймары и цветок виктории, прикрепленные к стволу дерева.
— Что это, Ломи?
— О, — задыхаясь, промямлил бони, — о, муше! Эта зверь, она от Водяная Маман. О, моя теперь помирай, да.
— Ты с ума сошел, мой мальчик, с этой Водяной Маман.
— О, хозяин… Водяная Маман, она убивай все, кто видеть эта ее штуки.
— Ну же, успокойся, это полная чепуха. Лучше помоги мне поддержать человека, что спускается в гамаке, и устрой его поудобнее в пироге.
Ломи, дрожа, повиновался. Едва месье дю Валлона уложили на листья, прежде служившие тентом, как Шарль и Николя буквально кубарем слетели со своего воздушного поста с ловкостью обезьян и бешено кинулись в объятия друзей и родных.
Молодой человек услышал восклицания своего друга бони. Он поднял голову и увидел на высоте человеческого роста два предмета, похожие на те, которые они с Николя обнаружили над телом месье дю Валлона.
— Ты говоришь, что это дело рук Водяной Маман? Ну что же, ей пришлось потрудиться, этой твоей гвианской наяде, если только это она довела нашего раненого до такого состояния и обрушила на прииск я не знаю сколько миллионов гектолитров воды! К счастью, паводок начинает спадать. Отец, если ты не против, отправимся на поиски наших людей. Надеюсь найти их где-нибудь на ветках, как коат, где они томятся в ожидании, пока схлынет вода. Я бы также не возражал снова заполучить мое ружье чокбор, просто бесподобное оружие, я привез каждому из вас такое же.
Было бы неразумно пускаться в плавание ночью по поверхности воды, изобилующей всевозможными препятствиями и усеянной пнями, едва заметными днем и особенно опасными в темноте. Первая лодка, нагруженная до предела благодаря трем новым пассажирам, затонула бы при малейшем ударе.
Поэтому пироги пришвартовали к дереву лианами, достаточно длинными для того, чтобы справиться с последствиями предстоящего понижения уровня воды.
Ночь прошла без происшествий. От усталости не осталось и следа благодаря полным юмора рассказам Шарля о путешествии в Европу. Взошло солнце, и молодой человек, к счастью, сумел найти свое ружье в слое густого ила. Прекрасное оружие нисколько не пострадало, так замечательно его изготовил умелый производитель, знаменитый Гинар. Ствол, поворотный механизм, тройной затвор и рычаг были немедленно смазаны небольшим количеством жира коаты, лучшим из известных средств защиты от ржавчины, и вскоре Шарль смог продемонстрировать изумленным и восхищенным братьям все великолепные качества этого бесподобного образца современной оружейной промышленности.
Тем временем шесть человек, предоставленные сами себе с момента обнаружения тела месье дю Валлона, дали о себе знать криками и ружейными выстрелами. Бедняги, все еще напуганные вчерашними событиями и загадочными ночными звуками, были едва живы. Только появление белых смогло вернуть их в чувство и развеять страхи. Им удалось взобраться на деревья, при этом они потеряли часть провианта, но спасли багаж. Потери, таким образом, были несущественными. Когда все были в сборе, робинзоны пересели на борт великолепной паровой лодки, которая ждала на том же месте, где была пришвартована накануне. Разумеется, она никогда ранее не знавала столь достойного экипажа.
Пока раненого, который начал приходить в себя, размещали на корме под тентом, инженер с видом знатока осматривал красивую вертикальную паровую машину с широкой топкой, позволявшей использовать дрова. Он поиграл с маленьким усовершенствованным регулятором, с помощью которого можно было мгновенно спустить пар, и пришел в восторг от едва заметных приспособлений, предназначенных для смазки этого металлического устройства, такого простого и мощного. Проще говоря, Робен и представить себе не мог, какого прогресса конструкторы и механики добились за двадцать лет, и был совершенно ошеломлен.
Дровами запаслись за считаные минуты, котел разогрелся, давление быстро поднялось, и клапаны окутались белыми шапочками пара. Пироги, в которых заняли места шестеро носильщиков, привязали к корме лодки. Анри с детской радостью взялся за штурвал, пока Шарль и Николя занимались двигателем.
— Отец, — улыбаясь, обратился к нему младший сын, — Анри теперь у нас рулевой, мы с Николя по очереди будем механиками и кочегарами. А ты станешь капитаном, не так ли?
— Но, дорогой мой сын, должен признаться, что в настоящий момент мне для этого решительно не хватает технических знаний; может быть, позже я и не откажусь.
— Если ты не согласишься на звание капитана, предупреждаю, что, хочешь ты того или нет, мы провозгласим тебя адмиралом.
— Такие почести даже пугают, — ответил счастливый отец с улыбкой. — Мне остается только сдаться и принять столь любезно предложенное командование, мой маленький судовладелец.
— Хорошо, капитан, все готово!
— Значит — вперед!
Ломи и Башелико, услышав привычную команду, погрузили весла в воду и приготовились грести. Славные чернокожие парни, естественно, не имели ни малейшего представления о гребном винте. Оба напрягали могучие мышцы и безуспешно пытались сдвинуть с места тяжело груженную лодку, когда свисток машины пронзительно просвистел несколько раз.
Потрясение было столь велико, что они побросали весла и застыли на месте с открытыми ртами, побелевшими глазами и вытянутыми руками, не в силах вымолвить ни слова. Не говоря уже о том, когда винт загудел, образовав струю белой пены, и лодка, подпрыгивая на глади реки, повлекла за собой пироги с головокружительной быстротой.
Если бы здесь не было их дорогих белых, Ломи и Башелико, вне всяких сомнений, прыгнули бы за борт, рискуя свернуть шеи, только бы сбежать с этой лодки, обладающей таким сильным «пиаем», что она могла плыть без посторонней помощи, сама по себе, причем в
