Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар
Похороны, на некоторое время прерванные этим инцидентом, завершились с самым глубоким благоговением, и Казимир упокоился в могиле, выкопанной в десяти метрах от того места, где был зарыт клад. В качестве надгробного камня его друзья при помощи индейцев установили над ней огромный обломок скалы, и Робен острием мачете выгравировал на нем простые слова:
Здесь покоится добрый человек.
Тайна золота снова оказалась погребенной. Сможет ли она остаться таковой навеки под присмотром того, кто был прокаженным из безымянной долины?
После окончания траурной церемонии робинзоны собирались вернуться на плантацию «Добрая Матушка». Но индейцы, упрямые, как большие дети, во что бы то ни стало желали возвести Шарля в наивысшее достоинство, которое его самого не заботило никоим образом. Объяснить им что-либо было бы решительно невозможно, если бы не Ангоссо, который, к счастью, бегло говорил на их языке и смог стать переводчиком и посредником в переговорах. Прения оказались бесконечными, и дискуссия грозила затянуться, когда Шарлю вдруг пришла в голову блестящая мысль.
Будучи в плену, он обратил внимание на молодого индейца лет двадцати, который с первой же минуты проявил к нему живую симпатию. Этот высокий краснокожий с приятным лицом явно превосходил в умственном отношении большинство соплеменников. Шарль подумал, что из него получится превосходный вождь. Мальчик поделился своими мыслями с отцом, и тот, естественно, всецело их одобрил. Оставалось самое сложное — убедить в этом объединенный клан эмерийонов и тио. Шарль опять не на шутку призадумался, но тут его снова осенило, и он просто надел на шею своего ставленника ожерелье Жака, этот чудесный «пиай», обладатель которого немедленно становился объектом всеобщего поклонения.
Мальчик не ошибся. Вручение амулета, совершенное со всей серьезностью и торжественностью монарха, награждающего своего вассала орденом Золотого руна, привело к тому, что его протеже немедленно стал наследником покойного Акомбаки.
Кстати, об Акомбаке, несколько последних слов об этой не особенно симпатичной жертве тайны золота. Его обезглавленный труп, предоставленный лишь на одну ночь случайной милости девственного леса, был до костей объеден муравьями-листорезами. Чего и следовало ожидать.
Церемония возведения его преемника в должность была короткой. У индейцев не осталось ни капли хмельного, чтобы отпраздновать ее как следует. В довершение ко всем несчастьям запас их провизии подошел к концу, им грозил голод. К счастью, «Добрая Матушка» с ее неисчерпаемыми запасами была совсем недалеко. Робен при посредстве Ангоссо предложил индейцам отправиться туда, пообещав им приют, пищу и удовлетворение их потребностей в будущем. То есть нечто вроде дара от Шарля по случаю его счастливого восшествия на престол… пусть даже без самого восшествия.
Предложение встретили единодушным энтузиазмом. Отряд немедленно отправился в путь и без происшествий прибыл на плантацию, пернатые и четвероногие пансионеры которой чувствовали себя покинутыми. Но встреча тем не менее прошла весьма сердечно, несмотря на то что количество жителей теперь значительно возросло.
Индейцы были совершенно очарованы таким изобилием, плодами труда всего нескольких человек, но труда упорного, методичного и разумного. Краснокожие воины расположились вполне удобно, в соответствии со своими привычками, и вскоре жилая часть плантации представляла собой весьма любопытное и успокаивающее зрелище оживленного пчелиного улья. Поминки Казимира и праздник по поводу избрания нового вождя все же устроили через несколько дней и провели их на редкость трезво, без обычных безобразий. Общение с белыми людьми, их уроки и примеры уже приносили свои плоды и давали ростки цивилизованности. Эволюционный прогресс оказался столь скорым, что счастливые, переродившиеся и восстановившиеся краснокожие обратились к Робену с просьбой оказать им милость и позволить поселиться поблизости, чтобы таким образом окончательно и бесповоротно стать частью колонии.
Чистосердечное разрешение было немедленно получено. Решили, что в самое ближайшее время часть индейцев отправится на поиски женщин, стариков и детей, прибытие которых вдвое увеличит количество жителей колонии. Ангоссо и его сыновья, забывшие об извечном предубеждении своей расы против индейцев, жили в полном согласии с вновь прибывшими. Чудесно было видеть черных атлетов, страстных охотников и неутомимых тружеников, ловких, изобретательных и всегда готовых помочь, которые по-свойски работали бок о бок со своими вчерашними врагами. Последние, в свою очередь понимая выгоду сотрудничества и оседлости, не желали ничего большего, отказавшись от кочевого образа жизни и образовав одну большую семью без различия происхождения и цвета кожи.
Так, совершенно безоблачно, прошел следующий месяц, легендарная индейская лень не привела даже к малейшему увеличению нагрузки на остальных членов колонии. Жизнь для всех была свободной, легкой, изобильной, а усталость — незначительной. Все потому, что никто не стремился уклониться от исполнения правил, обязательных для всех. Поскольку множество индивидуальных усилий теперь были объединены, можно было с легкостью приступить к большим работам по дальнейшему обустройству плантации, сбору урожая и вырубке новых участков. Совместные действия, сосредоточенные на одной цели, сводили к минимуму потерю сил. Работа, которую поодиночке можно было выполнить лишь ценой неимоверного напряжения и усталости за значительный промежуток времени, теперь совершалась в считаные мгновения, к великому изумлению краснокожих.
В день отбытия делегации в индейскую деревню, которая, как мы помним, находилась в нескольких днях плавания по реке, всякая работа прекратилась. В «Доброй Матушке» устроили праздник. Отъезжающих торжественно проводили, а затем по предложению Робена все, кто остался в колонии, отправились в паломничество к могиле Казимира.
Вид поляны, на которой произошли недавние столь драматические события, сильно преобразился. Листва исполинских деревьев, поверженных ураганом, под воздействием лучей экваториального солнца приобрела рыжие тона, подобно нашим дубовым лесам в зимнюю пору. Скоро можно будет избавиться от этих древесных останков с помощью огня. Этой девственной земле предстояло вскоре стать культурной.
Робинзоны, медленно ступая за главой семьи в полной тишине, приближались к тому месту, где покоился их старый друг. Вскоре их взорам предстала скала, служившая Казимиру надгробным камнем, утонувшая под целой горой цветов. У участников процессии вырвался крик изумления при виде благоухающего цветника из ярких бутонов, среди которых, словно ослепительные драгоценные камни, сверкали колибри, стрекозы и бабочки.
Милостивая ли рука феи цветов столь неожиданно превратила в цветник могилу сына природы? Или дух золота решил таким образом засвидетельствовать свою скорбь по невинной жертве раскрытой тайны? Или загадочные владельцы сокровища, отвергнутого белыми, пожелали проявить свою благодарность этим почтительным подношением?
На удивленный крик колонистов ответил чей-то вопль, за которым последовал сдавленный хрип. Это был человеческий голос, ставший неузнаваемым из-за невыразимого выражения страдания. Хрип раздался снова, низкий, глухой и прерывистый, как последний протест умирающего против объятий смерти. Робен с мачете в руке
