Подземный мир - Вольфганг Хольбайн
Михаэль предполагал, что Вольф что-нибудь досочинит от себя, но не ожидал прочитать настоящий фантастический роман. Тёмные сырые катакомбы, по которым они скитались целую неделю, Вольф населил троллями и блуждающими огоньками, гоулями, скалоедами и причудливыми демоническими существами, да ещё и придумал развитую культуру, народ, издревле живущий под землёй и не подозревающий о мире над их головами, как и тот в свою очередь ничего не знал об универсуме у него под ногами.
И при чтении этой книги случилось что-то очень странное. Как и большинство мальчиков его возраста, Михаэль любил приключенческие и научно-фантастические романы. И эта книга должна была захватить его, тем более что одним из главных действующих лиц там был мальчик по имени Михаэль.
Но все получилось, наоборот.
Роман взбесил его. Он его задел, обидел так, что недели две Михаэль избегал автора. И не знал почему.
Михаэль прогнал эти мысли, засунул руки в карманы и не спеша зашагал от дома. Репортёр последовал за ним, но больше ничего не сказал, довольствуясь сигаретой и молчаливым обществом Михаэля. Михаэль даже подумал, что репортёр в нем разочаровался, а вышел с ним, чтобы только покурить.
Они дошли до бассейна. Замёрзшие купальщики, дрожа, стояли на краю, кутаясь в махровые простыни. Только один молодой человек все ещё плескался в воде, но и он вряд ли выдержит долго. Даже Михаэль, одетый в джинсы, пуловер и куртку, начал зябнуть. Он ещё раз удивлённо глянул в сторону отчаянного купальщика и направился к объекту, ради которого, собственно, и вышел из дома.
То был тролль. Вблизи он казался ещё натуральнее и страшнее, чем издали. Он тоже был под два метра ростом, но из-за массивности казался почти квадратным. Цвет его кожи трудно было определить: что-то среднее между чёрным и коричневым, а лицо практически отсутствовало. Как и у его зеленокожего родственника на другой стороне сада, у тролля не было зрачков, но глазные яблоки светились не белой слепотой, а зияли сплошной жуткой чернотой. И хотя Михаэль не сомневался, что монстр сделан из пластика и проволоки, от него исходила почти ощутимая сила. И опасность.
Опять у Михаэля мороз прошёл по коже, и опять это не прошло незамеченным.
- Ничего монстрик, а? - Репортёр затянулся сигаретой и выпустил троллю в лицо облако едкого дыма - Интересно будет посмотреть, каков он на экране.
Вонючий дым дошёл и до Михаэля, и он демонстративно закашлялся и. потёр глаза, и в этот момент...
То ли от дыма, то ли от его собственной нервозности или от того тошнотного состояния, которое не оставляло его с первой минуты, но ему на миг показалось, что каменное лицо тролля с отвращением скривилось, а в глазах вспыхнуло пламя гнева. Это мимолётное видение исчезло так же быстро, как и возникло, но Михаэль секунд десять испуганно таращился на тролля. И только потом сообразил, что репортёр что-то произнёс.
- Вы что-то сказали? - хрипло спросил он.
Ужас отчётливо слышался в его голосе, и репортёр растерянно посмотрел на него, прежде чем повторить свои слова:
- Я сказал, интересно будет посмотреть на него в кино.
- В кино? А что, будут снимать?
- А ты не знал об экранизации?
Михаэль скользнул взглядом по недовершённому лицу тролля. На сей раз он уже не сомневался, что некое подобие злорадной усмешки на морщинистых губах монстра только почудилось ему.
- Об экранизации чего? - спросил Михаэль, хотя и сам уже догадался.
Репортёр страдальчески закатил глаза, словно недоумевая, то ли Михаэль на самом деле такой идиот или только прикидывается.
- Одна американская кинокомпания взялась экранизировать «Подземный мир». Насколько мне известно, Вольф уже строчит сценарий. - Он сделал размашистый жест. - А иначе чего бы здесь торчать всем этим киношникам? Не ради сосисок же они сюда пришли.
- Нет, - пролепетал Михаэль. - Но это... нельзя. Ой не должен. Нельзя снимать фильм...
Он начал заикаться и совсем смолк.
- Почему? - спросил репортёр, Том был вполне мирный, но в голосе уже появились подстерегающие нотки, как будто охотник почуял добычу.
Михаэль нервно оглянулся на тролля, на репортёра и переминался с ноги на ногу, придумывая подходящую отговорку. Надо ли повторять, что он и сам не знал, почему сказал это. Он знал только одно: фильм снимать нельзя. Ни в коем случае.
- Лично я тоже ничего не нахожу в этих фильмах- ужастиках, - продолжал репортёр, не дождавшись от Михаэля объяснений. - Но я должен признать, что фигурки получились ничего. Оторопь берёт. - Он бросил окурок на землю и затоптал его каблуком, провертев в ухоженном газоне ямку.
Михаэль чувствовал на себе взгляд репортёра, и даже если этот человек раньше не строил никаких расчётов на ошеломляющую новость, само поведение Михаэля наталкивало его на охоту за сенсацией. Михаэль принудил себя улыбнуться и хотел уже отпустить шутливое замечание по этому поводу, но тут краем глаза отметил какое-то движение, привлёкшее его внимание. Что-то двинулось в бассейне, по воде беззвучно пробежала дрожь, словно от резкого движения пловца. Но последний пловец уже покинул бассейн. И ничего в него не упало. Бассейн был освещён и прозрачен до самого дна. С другой стороны, не один Михаэль заметил эту странность. Несколько гостей сразу оглянулись на поверхность воды и затем, пожав плечами, вновь вернулись к прерванным разговорам.
Ситуация становилась все абсурднее. Он видел несуществующие вещи, воспринимал отсутствующие движения и вспоминал о том, чего не было... Что же с ним творится?
- Не вернуться ли нам в дом? - предложил его спутник. - Вид у тебя не самый радостный.
Михаэль подумал, что это самое большое преуменьшение года, но ничего не сказал и зашагал по газону к дому.
Большой зал заметно пополнился людьми. Опустились сумерки, и кого-то в дом прогнал холод, кого-то привлёк грандиозный буфет, который как раз накрывали на громадном столе рядом с лестницей. Михаэль заметил отца на другом конце зала перед картиной, похожей на каракули его трехлетнего племянника, и начал пробираться к нему сквозь толпу. Ему пришлось даже пускать в ход локти и ладони, чтобы сдвинуться с места - дом был очень большой, но Вольф назвал целую толпу гостей. Михаэль очутился около отца, оттоптав не меньше дюжины ног, зато ему уже не пришлось искать Вольфа. Писатель стоял рядом с отцом, иногда пригубливая свой бокал шампанского (Михаэль был уверен, что это все тот же бокал), и
