Подземный мир - Вольфганг Хольбайн
Писатель сменил смокинг на странную смесь из рыцарских доспехов и эскимосских шкур. Голову его венчал причудливый убор из толстой кожи, утыканный железными шинами, а бедра охватывал кожаный пояс с коротким мечом.
- Я бы выставил ему отлично, - сказал отец Михаэля. - Понимает толк в драматизме. Это, по-видимому, персонаж из его романа?
- Анзон, - подтвердил Михаэль и тут же спросил себя, откуда он взял это имя. Оно подходило к этим доспехам и тяжёлой меховой шкуре, но в романе Вольфа это имя не встречалось.
К счастью, отец не читал «Подземный мир» и лишь мельком кивнул, не сводя глаз с фигуры, размеренными шагами спускавшейся по лестнице.
Свет начал тускнеть и наконец совсем погас, за исключением чётко очерченного луча, направленного на Анзона, то есть на Вольфа. Эффект был поразительный. Хотя Вольф стоял в ярком свете, он почему-то казался мрачным, маленьким и свирепым - этакая чёрная тень, не имеющая ничего общего с человеком. Михаэль поёжился. Отец был прав: Вольф понимал толк в драматических эффектах. Даже если проект продумал какой-нибудь дорогой режиссёр с телевидения. Несколько мгновений в громадном зале царила бездыханная тишина, затем раздались первые аплодисменты, сорвавшись в шквал, который Вольф встретил улыбкой.
- Слава Богу, они наконец среагировали, - с облегчением шепнул отец. - А то мог и пять минут там простоять в ожидании аплодисментов.
Михаэль был поражён. Впервые его отец позволил себе замечание, из которого можно было заключить, что знаменитый Генри Вольф отнюдь не был для него божеством, восседающим на Олимпе.
Вольф поднял руку, призывая к тишине, и аплодисменты смолкли. Зазвучала тихая музыка синтезатора, свет, падающий на Вольфа, немного изменился, и он уже не казался таким страшным, отчётливее проступили черты его лица.
- Благодарю, вас, друзья мои, - начал Вольф. Голос его тоже был изменён средствами электроники и звучал искажённо и гулко, как из туннеля, - Я рад, что вы пришли, чтобы разделить со мной успех...
Дальше Михаэль не слышал. Он хотел, но не мог, В какой-то момент ему показалось, что весь мир закружился вокруг него, раздался шум и грохот, за считанные секунды разросшийся так, что перекрыл все Остальные звуки, то был шум ударов его собственного сердца, гул собственной крови в ушах. Пол зашатался у него под ногами. Он смотрел на Вольфа, но видел Анзона, а вместо лестницы адские сходни, миллионы каменных ступеней, винтом уходящие вверх, к высшим сферам ада. Он смотрел на Анзона как заворожённый, и вдруг с его памяти словно спала пелена. Нет, даже не пелена, а тяжёлая бетонная плита, и он вспомнил, что на самом деле случилось с ним за ту неделю под землёй, и теперь он знал, что могло случиться, если бы этот фильм сняли...
Но тут же все кончилось.
Михаэль чуть ли не физически услышал, как бетонная плита снова водворилась на место, заслонив все воспоминания. И опять в его голове не осталось ничего, кроме тьмы и холодной сырости подземных ходов, по которым они проблуждали целую неделю. Всего лишь секунду он знал, что на самом деле произошло, и, хотя это знание тут же исчезло, осталась уверенность, что тогда случилось больше, неизмеримо больше, чем он мог припомнить.
- Что с тобой? - Голос отца вернул Михаэля к действительности. Он медленно повернул голову и увидел его встревоженное лицо. -- У тебя такой вид, будто ты увидел привидение. Тебе дурно?
- Нет... ничего, - пролепетал Михаэль. Мир все ещё продолжал кружиться, но ему уже стало легче. Страх перешёл в обычную тревогу и нарастающую растерянность, - Правда-правда. Я только... испугался тени, вот и все.
- Не лги мне, юноша, - сказал отец. Он улыбался, но тон выдавал притворство улыбки. Михаэль сглотнул. Если уж отец назвал его юношей, дело плохо. Мысли Михаэля смешались. Он лихорадочно подыскивал убедительное объяснение. На сей раз отговорками не отделаться.
Но отговорки не понадобились, потому что в этот момент случилось такое, что заставило отца забыть про все вопросы. Началось все безобидно. Впечатляюще, но безобидно.
Свет в зале снова изменился. Он замерцал, стал чуть ярче, потом снова померк и внезапно позеленел, превратившись в зловещий, знакомый по фильмам ужасов и по аттракциону «Пещера привидений». Снова внимание зрителей устремилось к лестнице и к фигуре Вольфа.
На лице писателя заиграла победная улыбка. Внезапно позади него возникла гигантская, светящаяся зелёным светом фигура. Двухметровый колосc с челюстями хищника и глазами, похожими на полусвернувшиеся яичные белки. При этом гоуль вовсе не вышел из какой-нибудь скрытой двери и не выступил из тени - он возник буквально из ничего в долю секунды и потянулся к Вольфу своими могучими лапами.
В зале словно бомба взорвалась, в первый момент все обмерли. Михаэль вместе со всеми заворожённо смотрел на гигантскую светящуюся фигуру. Затем кто-то издал пронзительный вопль. Со звоном разбился бокал, и Михаэль физически ощутил, как вся толпа, словно одно огромное существо, набрала в лёгкие воздуха для крика ужаса и последующего бегства. Но Вольф, не давая разразиться панике, утихомиривающе поднял руки:
- Друзья мои! - Голос его стал ещё громче: должно быть, в складках шкуры был закреплён крошечный микрофон, потому что слова исходили как бы не из его шевелящихся губ, а из дюжины скрытых динамиков, наполняя все помещение. - Прошу вас, друзья мои! Не надо пугаться! Видите, вот! Это совершенно безобидно! - Вольф повернулся вокруг своей оси, вытянул руку, и Михаэль с удивлением увидел, как пальцы его прошли сквозь гоуля. - Пожалуйста, смотрите сами. Нет ни малейших причин для страха. Этот наш друг не более чем голографическая проекция. Немного манипуляций с зеркалами и лазерным лучом, только и всего.
- Идиот, - спокойно произнёс отец. Михаэль мог только присоединиться к его мнению и, судя по выражению некоторых лиц вокруг, был в этом не одинок. Трюк Вольфу мало кому пришёлся по вкусу. Михаэль мог бы с ходу назвать миллион мест, где он предпочёл бы оказаться вместо зала, если бы здесь разразилась паника.
Но эта мысль, похоже, вовсе не приходила в голову Вольфу. Он ничуть не смутился, даже наоборот, лицо его светилось гордостью, Возбуждённо жестикулируя, од принялся перечислять все технические хитрости, которые потребовались для голографического воспроизведения этого монстра, и все те баснословные суммы, которые пришлось
