Семен Кирсанов - Собрание сочинений. Т. 1. Лирические произведения
«Я пил парное далеко…»
Я пил парное далекотумана с белым небом,как пьют парное молоков стакане с белым хлебом.
И я опять себе простилжелание простора,как многим людям непростымжелание простого.
Так пусть святая простотавас радует при встрече,как сказанное просто такпростое: «Добрый вечер».
СТИХИ О ЗАГРАНИЦЕ (1956–1957)
В путь
Семафор перстом указательнымпоказал на вокзал у Казатина.
И по шпалам пошла, и по шпалам пошлав путь — до Чопа, до Чопа — до Чопа —вся команда колес без конца и числа,невпопад и не в ногу затопав…
И покрылось опять небо пятнамиперед далями необъятными.И раскрыто сердце заранее —удивлению, узнаванию.
Приезд
Каждому из нас страна инаячем-то край родной напоминает.
Первый скажет: этот снег альпийскийтак же бел, как на Алтае, в Бийске.
А второй, — что горы в дымке раннейблизнецы вершин Бакуриани.
Третий, — что заснеженные елиточно под Москвой после метели.
Ничего тут странного — все этопросто та же самая планета.
И, наверно, в будущем мы будемеще ближе здесь живущим людям.
Вечер в Доббиако
Холодный, зимний воздухв звездах,
с вечерними горамив раме,
с проложенною ближнейлыжней,
с негромким отдаленнымзвоном.
Пусть будет этот вечервечен.
Не тронь его раскатом,Атом.
В Альпах
Tre Cime de Lavaredo —Три Зуба Скалистой Глыбыстоят над верхами елей.
Но поезд не может медлить —он повернул по-рыбьии скрылся в дыре туннеля.
И вдруг почернели стекла,и вот мы в пещере горной,в вагоне для невидимок.
И словно во мраке щелкнулфотоаппарат затвором,оставив мгновенный снимок:
«Стоят над верхами елейТри Зуба Скалистой ГлыбыTre Cime de Lavaredo».
Лесом в гору
Лесом в гору, налево от ленты шоссе:лесом заняты Альпы, деревьями в снежной красе.
Друг на друга идут, опираясь ветвями, они,озираясь назад на вечерней деревни огни.
В гору, в ногу с шагающим лесом, я шел,иногда обгоняя уже утомившийся ствол.
В дружной группе деревьев и с юной елью вдвоем,совершающей в гору свой ежевечерний подъем.
Мне не нужно ни славы, ни права рядить и судить,только вместе с природой — на вечные горы всходить.
Над деревней
Поезд с грохотом прошел,и — ни звука.
С головою в снег ушлиДоломиты.
Нише — сводчатый пролетвиадука.
Ниже — горною рекойДол омытый.
Вечно, вечно бы стоятьнад деревней,как далекая соснатам, на гребне.
Две лыжни
Один я идугорамипо влажному льдуи снегу.
Повыше естьна гранитеповисшиеводопады
и маленький дом,где можноприжаться вдвоемдруг к другу.
Пойду я к немутропинкой,но что одномутам делать?
Задуматься лишьнад тишьюзаснеженных крышДоббиако.
А двое —в долине нижней, —там рядом леглидве лыжни.
Рассвет
Еще закрыт горой рассвет,закрашен черным белый свет.
Но виден среди Альп в просветдневного спектра слабый свет.
Все словно сдвинуто на цвет,и резкого раздела нет, —
где сизый снег, где синий светзари, пробившейся чуть свет.
Но вот заре прибавлен свет,и небо смотрится на свет,
а краем гор ползет рассвет,неся, как флаг, свой красный цвет.
Танцуют лыжники
Танцуют лыжники, танцуют странно,танцуют в узком холле ресторана,
сосредоточенно, с серьезным видомперед окном с высокогорным видом,
танцуют, выворачивая ноги,как ходят вверх, взбираясь на отроги,
и ставят грузно лыжные ботинкипод резкую мелодию пластинки.
Их девушки, качаемые румбой,прижались к свитерам из шерсти грубой.
Они на мощных шеях повисают,закрыв глаза, как будто их спасают,
как будто в лапах медленного танцаим на всю жизнь хотелось бы остаться,
но все ж на шаг отходят, недотроги,с лицом остерегающим и строгим.
В обтяжку брюки на прямых фигурках,лежат их руки на альпийских куртках,
на их лежащие у стен рюкзакинашиты геральдические знаки
Канады, и Тироля, и Давоса…Танцуют в городке среди заносов.
И на простой и пуританский танецу стойки бара смотрит чужестранец,
из снеговой приехавший России.Он с добротой взирает на простыв
движенья и объятья, о которыхеще не знают в северных просторах.Танцуют лыжники, танцуют в холле,в Доббиако, в Доломитовом Тироле.
Двое в метель
Гостиничные окна светятся.Метель.Пластинка радиолы вертитсядля двух.Метель. Вот налетит и сдвинетсяотель.Но держится за жизнь гостиницавсю ночь.
Не крыльями ли машет мельницавокруг?Не может ли и мне метелицапомочь?Пустынны в Доббиако улицы —метель!А двое за столом целуютсявсю ночь.
«Belvue»
На стенах крупно: «Belvue»,что значит: «Хороший вид».Душой я не покривлю,все буду хвалить, как гид!
Скала, и небо над нейподначивает — влезть.Не стоит, — внизу, на дне,к вершине подъемник есть.
Не нужен здесь альпеншток,веревка, шипы подошв,и смелость тут ни на что:дрожи, а не упадешь.
За очень немного лиру пропасти на краюты сможешь смотреть на мирс надписью: «Belvue».
К порядку турист привык-с,спорить не норовит.И не о чем спор — Prix fixeпроверенным фирмой вид!
Он смотрит в туман и тьму,на снег в миллиард карат,но помнит, что ко всемуприложен прейскурант.
В кортина д'Ампеццо
Маленькая американкавзбалмошными губамитянется после танцак розовому морозу.
Белый буйвол Канады,в свитере, туго свитом,в куртке, во рту с окурком,держит ее за руку.
Маленькая американканосит точеный носикс дымчатыми очкамии родовой подбородок.
Белый буйвол имеетбунгало в Виннипеге,банковые билетыи два кулака для бокса.
Вечером они смотрятматч «США — Канада»;маленькой американкевсе это очень надо.
Этот хоккей с коктейлем,этот в машине лепетв Соединенных Штатахносит названье: «Нарру»
Дорога в Венецию
