Духи и существа Японии - Лафкадио Хирн
Старая синтоистская мифология чётко описывает Августовский Дух Пищи и совершенно ничего не говорит о лисах. Но крестьянин в Идзумо, как и крестьянин-католик в Европе, создаёт для себя собственную мифологию: если вы зададите ему вопрос, кем он видит Инари – добрым или злым божеством – он ответит, что вообще-то Инари, как правило, доброжелателен, а его лисы благосклонны. А дальше он поведёт речь о белых и чёрных лисах; о лисах, достойных уважения, и лисах, которых можно и нужно убивать; о честном лисе, который кричит «кон-кон» и о злых демонах, которые кричат «квай-квай»; о том, что человек, одержимый лисой, всегда кричит: «Я Инари».
* * *
Лис-демонов в Идзумо опасаются из-за того, что они толкают людей на злобные поступки: на первом месте стоит месть либо просто желание вести себя не должным образом: пользоваться злыми чарами или обманывать людей.
Лис обвиняют в том, что они защищают семьи, для всей округи ставшие притчей во языцех. Наконец, их упрекают – и это худшее из обвинений – в том, что они способны управлять сознанием людей, доводя их до безумия всяческими муками, причинять которые они мастера. Лисья одержимость называется «Кицунэ-цуки».
А ещё они толкают мужчин на измену. Лиса-демон легко принимает облик обворожительной женщины; гораздо реже встречается обратный способ, когда красивые юноши сбивают женщин с праведного пути. Существует огромное количество историй о женщинах-лисах, об их уловках и хитростях, так что со временем возникло тяжкое оскорбление в адрес женщины: «Кицунэ!» Адресуют его только женщинам определённого сорта, сделавшим своей профессией искусство соблазнения мужчин и жизнь за их счёт.
Некоторые утверждают, что лиса на самом деле не меняет форму тела, но заставляет людей магической силой поверить в изменение и держать человека в заблуждении.
Не всегда маска женщины, используемая лисой, ведёт к худу. Есть, например, известная и красивая история о том, как в память об оказанных услугах лиса превратилась в очаровательную молодую девушку, вышла замуж, родила детей, и в доме царило семейное счастье, а некоторые плотоядные наклонности потомства не очень беспокоили главу семейства.
Но для достижения дьявольских целей превращение в женщину нельзя считать самым удачным: есть мужчины, совершенно нечувствительные к женскому обаянию… А ещё лиса никогда не испытывает боли. Подобно Протею, она легко меняет формы, может «отвести глаза», заставить слышать то, чего нет, создаёт правдоподобные виде́ния во времени и пространстве. Даже привнесение на японскую почву западных веяний не подорвало мощь этих суеверий. Все помнят случай, когда кицунэ породили поезда-призраки, курсировавшие по железной дороге Токайдо, напугав инженеров компании и совершенно сбив их с толку.
Тем не менее, по своему призрачному обычаю, лисы всегда предпочитают глухие, уединённые места. Ночью они с удовольствием зажигают призрачные огни[16], скользящие и кружащиеся над опасными местами. Для защиты от этого морока научитесь складывать руки так, чтобы между скрещёнными пальцами оставался просвет в виде ромба, и дышите через него с обязательным произнесением определённой буддийской мантры. Если посмотреть так на таинственный огонёк, он сразу исчезнет независимо от расстояния.
Обычно лисы демонстрируют свои злые силы по ночам, но могут навредить и средь бела дня, либо подталкивая туда, где поджидает вас гибель, либо повергая в ужас страшным призраком или воображаемым землетрясением. Вот почему крестьяне, приверженные старинным верованиям, не спешат поверить любому неожиданному зрелищу, считая его мороком.
Грандиозное извержение вулкана Бандай-сан в 1888 году опустошило площадь примерно в семьдесят квадратных километров, засыпало пеплом леса, изменило русла рек, сожгло десятки деревень. Известен рассказ одного из местных крестьян, наблюдавшего извержение от начала до конца с вершины соседнего хребта.
Он видел тёмный столб пепла и дыма, поднявшийся на высоту двадцати тысяч футов и раскрывшийся подобно огромному зонтику, затмившему солнце; он помнил, как пошёл дождь, и вода была горячей, чем в бане[17], а потом внезапно наступила ночь… Гора содрогнулась до самых корней с гулом, напоминавшим цунами. Однако крестьянин сохранял бесстрастное спокойствие, полагая, что страшное зрелище, представшее его глазам, всего лишь морок, наведённый злонравной лисой.
Странное безумие временами охватывает одержимых лисой. Некоторые с громкими криками выбегают на улицу обнажёнными, другие лежат на земле и тявкают, как лисы. В какой-то момент на их телах возникает нечто вроде подвижного комка, живущего собственной жизнью. Попробуйте проколоть его иглой – он мгновенно перетечёт в другое место. Попытайтесь взять его, и он проскользнёт сквозь пальцы.
Говорят, что одержимые могут говорить и писать на языках, неизвестных им ранее. Они едят лисью еду: тофу, абураге, адзукимэси[18] и другие, и готовы есть много, потакая не аппетиту, а прожорливости лисы.
Нередко несчастных одержимых избивают родители, иногда даже сжигают в надежде уничтожить лису. Так случается, если на помощь призывают хоина или ямабуси[19]. Он разговаривает с лисой, и человек отвечает не своим голосом. Если удаётся заставить лису замолчать с помощью религиозных аргументов, доказывающих позорность поведения одержимого, лиса обычно соглашается уйти, но при условии, что тофу или другую еду немедленно отнесут в один из храмов Инари, это если лиса объявляет, что служит Инари или даже сама и есть это божество!
Стоит одержимому освободиться от наваждения, как он тут же впадает в обморок, а потом долго пребывает в прострации, и уже никогда не будет есть тофу, абураге, адзукимэси или любую другую пищу, которую любят лисы.
* * *
Человек-Лис невидим; но в тихой воде видна его отражённая «тень», поэтому семьи, где завелись призраки, избегают селиться вблизи прудов и рек.
Незримый лис – это добровольный хранитель. Как и японский слуга, он является частью дома. Но если девушка из этого дома покидает его, чтобы заключить брак, лис не только последует за ней в новую семью, но также возьмёт под своё покровительство и её мужа, и всех его родственников.
Известно, что потомство такого лиса насчитывает семьдесят пять – не больше, не меньше – особей, и все они хотят есть. Хотя призраки не очень прожорливы, для семьи, в которой они поселились, прокормить всю эту ораву – немалое бремя. Поэтому кицунэ-моти[20] обслуживают их регулярно и в первую очередь. Как только в ка́ме[21] готов семейный рис, повар сильно стучит по одной стороне котла. К нему немедленно сбегаются лисы и лисята. Они жуют незримо и бесшумно, но уровень риса в котле уменьшается. Так что для бедняка это настоящее наказание.
Но это ещё меньшее
