Духи и существа Японии - Лафкадио Хирн
Он был склонен ко всяким розыгрышам, и вот однажды оделся так, словно он тэ́нгу[30], и отправился в священную рощу Ракусан. Залез на дерево и стал ждать. Вскоре отовсюду начали собираться крестьяне, они несли подношения полубогу.
Тогда Тобикава расхохотался, довольный тем, как удачно ему удалось разыграть доверчивых селян. Он сорвал с себя большой накладной нос и стал скакать с ветки на ветку, демонстрируя завидную ловкость. Но в какой-то момент потерял равновесие, сорвался с дерева, рухнул на землю и сломал себе шею.
* * *
Старые верования постепенно сходят на нет. Разрушаются храмы Инари, всё меньше становится каменных лис, скульпторы больше не вдохновляются пушистыми плутовками. Меньше становится «одержимых», теперь их лечат в клиниках врачи, говорящие по-немецки. Но дело не в упадке изначальной веры: суеверия переживают религию.
Ни при чём и европейские миссионеры, им самим часто видятся демоны вокруг. Всё дело в образовании. Могучий враг суеверий – это государственная школа, где преподают современные науки, свободные от предрассудков и фанатизма; дети из самых бедных семей начинают впитывать и понимать западный рационализм; уже не найдёшь четырнадцатилетних ребят или девчонок, не знающих, кто такие Тиндаль, Дарвин, Хаксли или Герберт Спенсер.
Шаловливые ручонки, которым нравится обламывать носы изваяниям Лисьего Бога, пишут эссе по эволюции растений или по геологии Идзумо. В величественном здании природы, открывающемся новому поколению, больше нет места призракам; грядёт новый всемогущий заклинатель и реформатор – ребёнок.
Белый слон с шестью бивнями
Жил-был когда-то в провинции Харима очень набожный и весьма знающий священник по имени Сёку Сёнин. Много лет он каждый день медитировал на главу о Фугэн Босацу (Бодхисаттву Самантабхадру) из Лотосовой Сутры, а каждое утро и каждый вечер молился, чтобы ему дозволили когда-нибудь узреть Фугэн Босацу живьём и таким, как он описан в священном тексте: верхом на белом слоне[31]. Однажды вечером, читая сутру, он впал в транс, опираясь на свой кёсоку[32]. Во сне услышал он голос, повелевший отправиться в дом некой куртизанки, известной как Ёдзё-но-Тёдзя[33], в городе Канзаки. Проснувшись, он тут же решил идти в Канзаки, и уже к вечеру следующего дня добрался до города.
Когда он вошёл в дом ёдзё, он обнаружил там много людей, в основном молодёжи из столицы; в Канзаки их привлекла молва о красоте этой женщины. Они пировали, а ёдзё, подыгрывая себе на маленьком бубне-зумо, пела старинную японскую песню об известном храме в городе Муродзуми. Были там такие слова:
Тихи воды в митараи́[34] Муродзуми,
Но волны морщат их гладь
И без ветра…
С удивлением и наслаждением внимали собравшиеся сладостному голосу певицы. Священник, притулившийся в сторонке, тоже слушал как зачарованный. Внезапно девушка остановила на нём взгляд, и в тот же миг он узрел, как она превратилась в Фугэн Босацу, из её лба исходил луч света, пронзающий всю вселенную. И сидела она при этом на слоне с шестью бивнями, белыми как снег. Преобразилась и песня. Ушей священника достигли слова:
Только тогда ты обрящешь себя,
Когда, расходясь кругами,
Исчезнут в этом митараи
Все шесть твоих чувств!
Ослеплённый божественным лучом, священник закрыл глаза; но и сквозь опущенные веки всё ещё продолжал видеть дивную картину.
Когда же он снова открыл глаза, видение рассеялось. Перед ним осталась только девушка с бубном, и пела она о сосудах в храме Муродзуми. Но священник понял, что отныне, стоит ему лишь прикрыть глаза, сможет он видеть Фугэн Босацу на слоне с шестью бивнями и слышать волшебную песню о благословенном сосуде, митараи, в котором растворяются все человеческие чувства. Перед глазами остальных собравшихся оставалась только ёдзё; видение было недоступно для них.
А потом певица исчезла, и никто не мог сказать, как и когда это случилось. Праздник кончился, на смену радости пришла печаль. Напрасно ждали, а потом искали девушку, и, наконец, помрачневшие люди разошлись. Священник ушёл последним, сбитый с толку испытанными чувствами. Но едва он миновал ворота, явилась перед ним ёдзё со словами:
– Друг, прошу, не рассказывай никому о том, что ты видел этим вечером.
И она снова исчезла, оставив в воздухе восхитительный аромат.
Монах, рассказавший эту легенду, так прокомментировал её: «Положение ёдзё низкое и жалкое, поскольку она обречена потакать желаниям мужчин. Кто мог представить, что такая женщина может быть реинкарнацией или нирманакайей бодхисаттвы? Но следует помнить, что будды и бодхисаттвы могут появляться в этом мире в бесчисленных формах, выбирая для проявления божественного сострадания даже самые презренные. Но и эти формы могут служить людям путеводной нитью, чтобы вести истинным путём и спасать их от заблуждений».
Убийство фазана
Некогда молодой крестьянин жил со своей женой в провинции Бишу префектуры Тояма. Их хозяйство неприметно располагалось в уединённом месте среди холмов.
Однажды ночью жене крестьянина приснилось, что к ней пришёл недавно умерший свёкр и сказал:
– Завтра меня подстерегает большая опасность; прошу тебя, спаси меня, если сможешь.
Утром она рассказала сон мужу; они поговорили о том, что бы это могло означать. Оба сошлись на мнении, что покойный что-то хотел от них, но вот что именно – так и не решили.
После обеда мужчина ушёл в поле, а женщина осталась дома за ткацким станком. Вдруг громкие крики снаружи заставили её подскочить. Она выбежала к воротам и увидела, что к дому подъезжает сам дзито́[35], и с ним – охотники.
Пока она стояла и смотрела на кавалькаду, мимо неё прошмыгнул фазан и спрятался под лавкой. В этот момент она вспомнила свой сон. «Может, это мой свёкр? – подумалось ей. – Надо попытаться спасти его!»
Она быстро вернулась в дом, схватила красивого петуха-фазана и сунула в пустую корзину из-под риса, а сверху прикрыла крышкой.
Скоро в дом вошли люди дзито и спросили, не видела ли она фазана. Женщина без малейшего колебания ответила «нет», но один охотник заявил, что своими глазами видел фазана, прошмыгнувшего в дом. Мужчины обыскали жилище, заглядывая в каждый укромный уголок, но никому
