Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани - Игорь Всеволодович Гиркин
* * *
Ночной лес — это всегда загадка… Как правило — загадка опасная. В ночном лесу, тем более — в Лесу Волшебном, любое существо — из плоти и крови, или магическое, или даже бесплотный дух — в любой момент может оказаться или охотником, или — жертвой.
Стрелок всегда предпочитал быть охотником. «Бей первым!» — этот девиз редко подводит, особенно, если ты уверен в своей правоте и выполняешь важное и полезное Дело. Мягко, почти совершенно неслышно ступают ноги, обернутые в меховые мокасины. Вся одежда тщательно натерта пахучими болотными травами, чтобы перебить вечно выдающий человека запах дыма и приготовленной на нем пищи. Лицо и запястья рук покрыты тонким слоем черной глины, перемешанной с перетертыми в кашицу листьями полыни — они теперь не видны на фоне древесных стволов. Арбалет, свободно лежащий в руках, обмотан пропитанными все тем же соком трав темными матерчатыми лентами так, чтобы не звякнула ни одна деталь… Такими же полосками ткани перевязаны все кольца и пряжки снаряжения, ножны и рукоять ножа — никакого другого оружия Стрелок сегодня с собой не взял. Собранный за плечами в скатку плащ, обшитый лоскутами так, что бы накрывшийся им человек стал похожим на огромную болотную кочку, легко расстелить, дернув всего за один шнурок… Все эти вещи нужны для того, чтобы не использовать в бою магию — эту победу они должны обязательно одержать только своими — людскими силами…
Гийому, идущему след в след, тяжелее… Конечно, над ним тоже поработали опытные руки — вооруженный рогатиной и тяжелой осиновой дубинкой, он одет и намазан точно также, как Старший, но его шаг совсем не так мягок (переступать без шума очень не просто) и, к тому же, он плохо видит в темноте и не умеет «смотреть рассеянным взглядом» — при котором идущий по ночному лесу человек, ни на чем не сосредотачивая взгляд, видит сразу все — и куда лучше, чем если бы специально всматривался. Поэтому раз за разом звонко хрустят под ногами юноши сухие ветки, чавкает грязь, хлещет прямо по лицу колючий еловый лапник… Но ветер дует навстречу, поэтому Стрелок не беспокоится — все запахи и звуки потоком воздуха сносятся за спину и есть хороший шанс подкрасться к Логову Тварей совершенно незаметно… Обостренным опасностью слухом он уже воспринимает отдаленные свидетельства того, что Твари — там — повизгивание и глухое урчание становятся все отчетливее. Если Черная Пантера не выставила магических защитных заслонов, (а сделать ей это очень тяжело — потому что произнести заклинание человеческим голосом она не может, а рисовать кривыми когтями руны становится с каждым новым днем, проведенным в теле хищной кошки, все труднее и труднее…), то уже скоро они смогут наблюдать врагов в месте, где те не ждут нападения, ибо уже привыкли нападать сами и считают себя самыми страшными хищниками Леса (после Черного Дракона, разумеется).
Вот и полянка на краю Оврага. Под корнями наполовину вывороченного бурей из земли огромного платана, лежа под ними, словно под настоящей крышей, на охапке несвежего сена расположилась Черная Пантера — еще более жуткая из-за многочисленных незаживших ран, нанесенных ей драконьим огнем: шерсть подпалена во многих местах, один глаз почти скрыт под засохшей коркой свернувшейся сукровицы, больная, покрытая язвами ожогов лапа бессильно вытянута в сторону… Право, если бы я не знал — какая дрянная душа живет в этом израненном теле, я бы проникся жалостью к несчастному животному. Гиены, расположившиеся поблизости, пострадали меньше, хотя и их тоже порядком потрепало: у Хизба отгорело одно ухо, Ут щеголяет без хвоста, а у Тахрира в язвах половина левого бока. Но они крепко держатся на лапах и даже добывают достаточно пропитания своей Хозяйке, перед которой, не смотря на все её раны, продолжают испытывать панический страх. Вот и сейчас они увлеченно пожирают остатки принесенного Пантере молодого дикого кабана, от которого Зиорра оставила им едва половину. Они так поглощены едой и ссорами, так визжат и воют, что можно не беспокоиться за хруст веток под ногами Гийома — уши Пантеры его не услышат…
Стрелок, сделав Гийому знак застыть на месте, осторожно выглядывает из под веток орехового куста, отодвинув их в сторону и прижав к земле заранее подготовленными маленькими деревянными рогатками. Он достает одолженный у Артефакта амулет — затейливо вырезанный из кости в виде фигурки попугая и покрытый рунами слуховой рожок — и подносит его к уху: теперь он сможет понимать — о чем между собой говорят враги.
— «Отда-а-а-а-айййй! Отда-а-а-а-а-аййй!» — визжит сквозь сжатые зубы Тахрир, пытаясь вырвать у Ута, тоже сомкнувшего челюсти, еще покрытое мясом ребро.
— «У-у-у-убью-ю-ю-у-у-у! У-у-у-убью-ю-у-у-у!» — отвечает Ут и тянет ребро к себе.
— «Вку-у-у-усно-ооо! Вку-у-у-у-сснооо!!!» — урчит Хизб, по праву сильнейшего рвущий потроха, с головой погрузившись в полусъеденную тушу…
— «Бо-о-о-ольно-о-о-о-о!!! Бо-о-о-оо-ольно-о-о!! Про-о-оклятый драко-о-он! Про-о-оклятая Эн…Эн… Эннио-о-о-о-лла!!!» — стонет Пантера…
Стрелок делает знак Гийому и тихо-тихо снимает с плеч ремни котомки — тянет оттуда длинную, свернутую в рулон сеть… потом — вторую — брать Зверей надо сейчас, пока они почти ничего не соображают — лучшего момента ждать не стоит.
Взгляд назад: «Готов?» — в ответ — утвердительный кивок — «да!» Взмах руки — «Вперед!» Схватка начинается — Стрелок бросает на полянку маленькую черную «луковицу», за которой тянется тоненькая струйка дыма — «луковица» падает прямо между Зверями. Резкая вспышка — все смотревшие на луковицу глаза (все пять пар: Пантеры, трех Гиен и забывшего наставления Гийома) на минуту ослеплены. Стрелок выскакивает на полянку и атакует сначала самого опасного врага — Пантеру — секунда — и Черная Зверюга уже бьется в наброшенной сети, воя от боли потревоженных ран и от понимания, что на этот раз она попалась! Следующий бросок — и накрыты сетью сразу две гиены — Ут и Тахрир, которые так и не выпустили из окровавленных пастей оспариваемое ребро. Но Хизб успевает метнуться в сторону — он пока ничего не видит, но инстинкт подсказывает ему, что надо бежать — он совершает отчаянный прыжок в кусты и… налетает на такого же ослепленного Гийома! На мягкой постилке из прошлогодних листьев начинается отчаянная борьба — испуганная ослепшая Гиена, не разобравшись, вцепилась мертвой хваткой огромных страшных зубов в котомку,
