Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани - Игорь Всеволодович Гиркин

Игорь Стрелков

Добрая и Светлая Сказка о Принцессе-Лани

Часть Первая

«Нет страны лучше Жемчужного Иридиана! Воистину, счастлив тот, кто побывал там — навеки сохранит он в своей памяти волшебную красоту этого дивного края, раскинувшегося на южной оконечности Восточного Континента. Поросшие вечнозелеными лесами невысокие горы мягко переходят в укромные долины, где сосновые леса и дубовые рощи скрывают в своей глубине десятки небольших кристально-прозрачных озер, питаемых спускающимися с гор прохладными ручьями и речушками и дающих начало уже другим рекам — неспешно-спокойным, несущим свои воды к Теплому Морю через равнины и поля, покрытые тучными хлебами, богатыми виноградниками и обширными фруктовыми садами. Чем ближе к морскому берегу, тем чаще встретятся путешественнику с севера селения местного народа — веселого и доброжелательного, чьи мастера и ремесленники издавна славятся своим искусством по всему континенту и даже за Далекими Морями, ибо тяга к дальним путешествиям нет-нет да и просыпается в здешних людях и отплывают в дальние края из гаваней Столицы корабли с ними, унося к приключениям художников, музыкантов, архитекторов, резчиков по дереву и металлу, каменщиков и искусных рудокопов, виноградарей и садовников, которых из столетия в столетие щедро рождает здешняя земля. Кто-то, постранствовав всласть, возвращается к родным очагам, кто-то оседает в новых землях, вместе с инструментами своего ремесла унося с собой в хранимом на груди особом кисете часть милого сердцу Иридиана — щепотку земли, косточку белой сливы, камушек с горы Горгон и наполненный водой из волшебного озера Семиург прозрачный стеклянный шарик…

А на самом краешке Иридиана, в небольшой долине, окруженной с севера горами, утопающими в чудесных садах и зарослях орешника, с юга — особенно теплым и чистым в этих местах морем, а с востока — Дремучим Пограничным Лесом, расположилось княжество Троллейнвирг, названное так в далекие-предалекие времена, когда тролли еще жили здесь рядом с людьми и не было между ними ни вражды, ни взаимных вековых обид. Впрочем, о троллях теперь рассказывают только в сказках седые сказители по вечерам в деревенских кабачках, да пугают непослушных детей старые бабушки и лишь на гербе княжества можно увидеть воочию это загадочное творение — двуглавое косматое существо с короткими ногами и непомерно длинными руками… Если верить сказкам, тролли были не просто о двух головах — а очень-очень умные и страшно упрямые, что их и сгубило — ведь головы вечно спорили друг с дружкой, чем и воспользовался хитрый король Протожмот Завоеватель: собравшись пойти на них войной, он, именно в расчете на эту тролличью особенность, послал к ним сразу двух послов с диаметрально разными посланиями — в одном он предлагал «вечный мир», а в другом — объявлял войну. Сколько ни спорили тролли две недели каждый сам с собой — какое из посланий настоящее, а какое — ложное, почти ни один не смог прийти к общему мнению и в результате они насмерть перессорились: отказались сами с собой разговаривать и стали легкой добычей воинов хитроумного короля. Впрочем, это так сказочники говорят, а как оно было на самом деле — никто уже и не упомнит, а что в официальных летописях королевских написано («…семь дней и ночей рубились бесстрашные рыцари и кровь лилась реками так, что само Теплое Море покраснело и вышло из берегов….»), так тому в здравом уме и самый престарелый сказочник не поверит.

Так или иначе, а троллей в княжестве не осталось вовсе, зато было там много других волшебных и очень полезных для людей существ — старички-боровички, например (если дружить с ними, то можно собрать за считанные минуты полное лукошко отборных грибов); домашние ездовые кентавры, очень ценимые на охоте и в игре в мяч (их, правда, держали только очень богатые и знатные люди, а среди простонародья поговаривали, что кентавры эти едят-то за двоих, а силы в них не больше, чем у годовалого жеребенка, но зато глупы, болтливы, мнительны и все время жалуются да попрошайничают). Были еще сирЕны и сИрины — но большинство из них давно перекочевали ко двору Императора в Старое Загорье, где ныне составляют Великую Императорскую Капеллу в триста сиреньих глоток, равной которой нет в мире. Местные (те, что остались) — голосами послабже и перьями попроще, если не удается пристроиться при дворах князей и графов, кочуют небольшими перелетными стайками, выступают на ярмарках, охотно поют на свадьбах и прочих праздниках. В некоторых деревнях так вообще считается, что «свадьба — не свадьба» без ощипанной сирены, а те особенно и не обижаются — все равно после линьки новые перья вырастут.

В самом сердце княжества — в красивом старинном замке, со всех сторон окруженном великолепным парком, где старый князь собрал самые лучшие цветы, которые можно было отыскать во всем мире, жила-была принцесса Энниолла, очень-очень миленькая, такая миленькая, что мало какой проезжий рыцарь или трубадур, хоть раз увидев её, оставался равнодушным. А уж родители, придворные и весь местный люд в Энниолле просто души не чаяли — и ведь вправду — такой красивой, умной, скромной и трудолюбивой девушки во всей округе поискать, а когда она начинала играть на своей лютне, то цветочные феи вылетали из розовых кустов и, завороженные музыкой, рассаживались на ветвях великолепных каштанов, росших невдалеке от окошка её башни.

Сколько турниров устроили рыцари во славу Энниоллы! Сколько переломали тупых турнирных копий и посбивали со шлемов пышных султанов! Лучшие поединщики со всего королевства и даже из-за его пределов пытали счастья на ристалище у княжеского замка. Но ни один не смог пленить сердца красавицы. Отец, без ума любивший свою наследницу, приглашал из Столицы лучших и благороднейших поэтов и музыкантов, чтобы в своих состязаниях и играх они прославили красоту и таланты его дочери и, быть может, пленили её сердце. Но только все новые разбитые и безутешные сердца уносились повозками и кораблями обратно вместе с посвященными принцессе сонетами и написанными вдохновенной кистью портретами… Говорят, даже почтенный старик-Император, увидев один из них, на котором Энниолла была изображена в момент, когда, отложив лютню, задумчиво смотрела из окошка в сад, несколько дней ходил сам не свой и даже осторожно интересовался у маститых придворных чародеев — возможно ли третье по счету омоложение и как оно скажется на Их Величества здравии и долголетии? Не было недостатка и в официальных сватах — род принцев Троллейнвиргских был пусть