Неуловимая подача - Лиз Томфорд
Общение только усложнило бы ситуацию. Это моя жизнь, а это – его. Допускала ли я мысль, что она могла бы быть и моей тоже? Конечно. Я все еще хочу этого? Да, безусловно, но у меня здесь есть обязанности. Обязанности перед кухнями, на которых я работаю, и ответственность перед моим отцом за то, чтобы сделать что-то впечатляющее в жизни, которую он мне подарил. Я также несу ответственность за то, чтобы соответствовать награде Джеймса Бирда, которую я получила. Ответственность перед редакторами, которые решили изобразить меня на обложке своего журнала.
Должно быть, именно так чувствует себя Кай. Он несет ответственность перед остальными, постоянно старается поступать правильно по отношению к другим и редко выбирает что-то сам.
Но этим летом он принял одно эгоистичное решение, и, должна сказать, это было лучшее, что когда-либо со мной случалось.
Забравшись в постель, я натягиваю до груди одеяло и в первый раз за сегодняшний день проверяю свой телефон.
Меня ждет несколько сообщений, но прежде чем я их прочитаю, я сразу же отправляюсь в интернет, чтобы узнать результаты сегодняшней игры Кая. Сегодня он выходил на поле во второй раз с тех пор, как я уехала, и его последняя игра была не самой лучшей.
И, судя по заголовкам, сегодняшний день был еще хуже.
«Воины» проиграли со счетом 5:2, а Кай был удален в третьем иннинге.
В коротком видеоролике показан момент, когда его удалили, когда они с моим отцом встретились на поле. Изображение не настолько приближено, чтобы я могла разглядеть его лицо, но я прекрасно понимаю язык тела Кая. Он расстроен. Не зол, а именно расстроен. Мой отец кивает ему, и Кай убегает с поля прямиком через дагаут в здание клуба и скрывается из поля зрения камеры.
Это моя вина. Он не в порядке из-за меня.
И как бы я ни притворялась в рабочее время, со мной тоже далеко не все в порядке.
Слезы уже наворачиваются на глаза, когда мое внимание падает на фотографию в рамке, которую Кай подарил мне на день рождения. Я лежу головой у него на коленях, его сын спит на диване.
Я скучаю по ним. Мне больно за них, и я злюсь на Кая за то, что он сломал меня таким образом, за то, что заставил меня почувствовать себя одинокой, когда я провела таким образом бо́льшую часть своей жизни.
Я ненавижу себя за то, что так сильно его люблю.
Так что же плохого в одном маленьком сообщении? Одно маленькое сообщение, которое напомнит ему, что я думаю о нем.
Я решаю, что мои сообщения предназначены именно для этого, но время на экране моего телефона показывает, что уже почти три часа ночи. Это напоминает мне, что Кай просил меня не давать ему никакой надежды.
Напоминает мне, что лето закончилось.
Несмотря на поздний час, пришло сообщение от шеф-повара Мэйвена.
Мэйвен: Извините, что мы не часто пересекались на этой неделе! Встретимся завтра утром в ресторане за чашечкой кофе и сможем обсудить ваши идеи для меню?
Вот и все мои надежды на это утро. Но, наверное, это к лучшему, что я не даю себе времени на раздумья, потому что размышления приводят только к тому, что мне их не хватает.
Я: Звучит заманчиво. Увидимся.
Наконец, просматривая другие сообщения, я нахожу сообщения от Кеннеди, Исайи, Инди и моего отца.
От Кая ничего. Думаю, это его способ быстрее двигаться дальше.
От одной мысли об этом меня едва не тошнит. У них в жизни есть другая женщина, которая любит Кая и Макса так же, как я. Это то, чего я должна желать для них, верно? Чтобы у них было все, что я не могу им дать. Все, чего они заслуживают.
Тогда почему я лежу и заливаюсь слезами от одной мысли об этом?
Это тоже его вина. Раньше я никогда не плакала. Раньше я никогда не чувствовала. Теперь как будто прорвало плотину, и это – непрерывный поток, льющийся из моих глаз, когда я не на работе. До них мне никто не был нужен, а теперь я лежу в отчаянии и рыдаю посреди ночи на Голливудских холмах, потому что в Чикаго есть бейсболист и его сын, по которым я скучаю. Которых я люблю.
С которыми я не могу быть, потому что в наших жизнях нет ничего общего. Смаргивая слезы, я нахожу сообщение от отца.
Папа: Уверен, ты видела обзор игры. Позвони мне как-нибудь, чтобы мы могли поговорить. Я скучаю по тебе, Милли.
Я без колебаний звоню ему, мне нужно услышать его голос, нужно, чтобы кто-нибудь сказал мне, что я приняла правильное решение, вернувшись на работу, потому что сейчас мне все кажется неправильным. Я знаю, что он, как никто другой, найдет то, что я делаю, впечатляющим. Он сочтет это сто́ящим.
Телефон звонит до тех пор, пока звонок не переадресовывается на голосовую почту, потому что сейчас глубокая ночь.
– Привет, папа, – говорю я в трубку, кашляя в надежде, что он не заметит, что я плачу. – Просто звоню, чтобы передать привет и сказать, что я по тебе скучаю. Я действительно скучаю по тебе. Но у нас все отлично. – Боже, неужели мой тон говорит о том, что я безбожно вру? – Завтра днем у меня интервью в «Еде и вине», так что… это так волнующе. Извини за твою игру.
Я изо всех сил стараюсь не спрашивать, но ничего не могу с собой поделать.
– С Каем все в порядке? Надеюсь, что да. – Я грустно посмеиваюсь. – Но я также надеюсь, что он чертовски по мне скучает, потому что я скучаю по нему. И по тебе. Я очень скучаю по тебе, пап. Жаль, что тебя здесь нет, потому что я скучаю по твоему лицу. Думаю, я привыкла к этому за лето. Раньше у меня гораздо лучше получалось путешествовать круглый год. – И я несу чушь. – В любом случае, позвони мне, когда сможешь, и я обязательно отвечу. Я тебя люблю. Очень-очень. Поговорим в ближайшее время.
Одиночество снова овладевает мной, я отключаюсь и лежу в своем тихом фургоне, где слышны только мои рыдания.
Я ненавижу это место, но этот тихий момент – единственное место, где я могу быть честной сама с собой.
Я снова просматриваю сообщения, надеясь, что что-нибудь от кого-нибудь из моих друзей заставит меня на секунду позабыть о жалости к себе.
Кеннеди: Проверяю, как ты. Как дела в ресторане? Исайя не перестает писать мне сообщения о том, не стоит ли ему сменить завершающую песню, а затем спрашивает, какая у меня любимая песня, ну, знаешь, на случай, если он захочет ее использовать. И я скучаю по тебе!
У меня наконец-то вырывается искренний смех.
Исайя: А вот и твоя ежедневная порция Макса. Вчера он научился говорить «утка», но «д» он определенно произносит как «ф», так что это приятно слышать. Я снял для тебя видео. Горячая няня, мы по тебе скучаем.
Он прислал видео, на котором Макс сидит у него на коленях в центре клуба «Воинов».
– Максик, прочти, – просит Исайя, указывая на название книги «Прости, утка», которую они читают, в которой, кажется, рассказывается о гигантской крякве.
– Проститутка! – провозглашает гордый собой Макс.
Все вокруг него взрываются хохотом. Макс просто сидит и хлопает в ладоши, и остальная команда тоже присоединяется к нему.
Камера быстро переключается на Кая, который сидит у своего шкафчика, качая головой, и едва заметная улыбка пытается пробиться на его лице, но тут видео резко обрывается.
Я снова пересматриваю его с улыбкой на лице, замечаю Коди, Трэвиса и Кеннеди, но затем ставлю видео на паузу, чтобы посмотреть на Кая.
Даже когда ему грустно, он потрясающе красив. Я прокручиваю вниз до второго сообщения Исайи.
Исайя: Как ты думаешь, какая любимая песня Кеннеди?
И, наконец, сообщение от Инди.
Инди: Нам не хватало тебя и твоих десертов на сегодняшнем семейном ужине. Но больше нам не хватало тебя! Жаль, что тебя не будет здесь на следующих выходных.
Инди и Райан на следующих выходных женятся. Жаль, что мой график не позволяет мне приехать, но я отправлю им подарок.
Впервые в жизни у меня появились
