Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
– Господин Е?
Он заметил у нее на лбу приклеенный цветок-хуадянь. Нет, это был не приклеенный цветок, а скорее родимое пятно – изящный цветок, напоминающий перо феникса, точно такой же, как цветок на лбу у женщины в белом одеянии, которую он видел пару мгновений назад.
Он много лет служил на границе и повидал немало странностей. Глядя на ее забавное притворство, он прищурился и прямо спросил ее:
– Ты демоница?
Он думал, она будет все отрицать, как демоница-змея в деревушке на границе, вышедшая замуж за охотника. Тогда ему было двадцать лет. Хотя все уже видели ее хвост, девушка обиженно оправдывалась.
Однако супруга Чэнь замерла лишь на миг, прежде чем печально спросить:
– Разве я похожа на демоницу? – Не дожидаясь ответа, она снова вздохнула. – С каждым разом все хуже. В прошлый меня обвиняли в том, что я демон цветка только из-за цветка на моем лбу. Даже в истинном обличье меня все равно считают демоницей. – Она вздохнула и снова спросила его: – Я правда похожа на демоницу? Как же так? Ты когда-нибудь встречал такую же прекрасную демоницу, как я?
Как раз потому, что ее красоте позавидовали бы любые смертные красавицы, он не сомневался, что она демоница. Но раз она спросила его, видел ли он когда-нибудь такую же красивую демоницу, как она, ему вдруг пришла в голову другая догадка. Как бы неправдоподобно это ни звучало, он все же спросил ее с затаенной улыбкой:
– Неужели ты небесная дева?
Она поджала губы.
– Вы, смертные, должно быть, думаете, что бессмертные существуют только на Небесах? Я не небесная дева, я бессмертная из Цинцю. Вы когда-нибудь слышали о Восточной пустоши? Я – Фэнцзю, бессмертная Восточной пустоши.
Когда она говорила это, в ее ясных глазах плясали насмешливые искорки. Даже на круглом лице супруги Чэнь они выглядели невероятно. Заглянув в них однажды, забываешь о лице – все затмевали ясные глаза.
Сердце в его груди бешено колотилось.
Е Цинти прожил двадцать три года, но так и не узнал, что такое любовь. А когда впервые познал вкус любви, то влюбился в бессмертную. Эта бессмертная была красива, озорна и добра, превосходно готовила и хорошо разбиралась в боевых искусствах. С ней было легко говорить. Как она сказала, на этот раз она нарочно спустилась в мир смертных, чтобы помочь их императору пройти испытание любовью.
– Ты хоть знаешь, что такое испытание любовью? – спросила она его. – Не то чтобы я за них отвечала. Мне просто ужасно не везет. Я пришла сюда отплатить за милость, но в итоге встретила тетю, которая меняла чью-то судьбу, и тоже оказалась замешана. – Она пожаловалась ему на императора: – Сы Мин заставил меня устроить ему испытание любовью. Можешь себе представить, как тяжело проводить кому-то испытание любовью? Сы Мин даже дал мне сюжет пьесы в качестве руководства. Я сделала все, что могла бы сделать неблагодарная предательница, чтобы навредить мужчине, но он все равно никак не мог меня разлюбить.
Она содрогнулась.
– У меня не осталось выбора, кроме как пойти на последнее ухищрение и написать любовное письмо его Благородной супруге. – Она вздохнула. – Я все мерзости совершила, ответь мне, разве не полагалось ему даровать мне полоску белого шелка или чашу ядовитого вина? О чем он думал, когда отдавал меня тебе в наложницы? А теперь я даже не могу уйти, чтобы не впутать тебя в это дело.
Она относилась к нему как к другу и искренне поверяла ему все свои жалобы, а он улыбался, держа кувшин с вином и наливая чашу раз за разом. Он не мог вспомнить, где слышал поговорку о том, что бессмертные безжалостны, а у тех, кто был бессмертен, не было ни семи чувств, ни шести желаний. Он влюбился в бессмертную, и любовь его не вела никуда. Иногда он ненавидел себя за ту ночь, когда дрогнуло его сердце и потом целых пять лет билось, позволяя мгновению слабости глубоко проникнуть в душу без шанса на избавление. Он колебался, боролся, ходил слушать беседу придворного наставника государства, он беседовал с выдающимися буддийскими наставниками, но в итоге его все равно тянуло к ней. Ему хватило бы наблюдать за ней издалека. Она сказала, что пришла сюда, дабы устроить императору испытание любовью, но разве не испытывала она любовью его?
Ему и в голову не приходило ее обременять. Он думал, его любовь будет похоронена вместе с ним, но, когда умирал, все равно не смог с ней совладать.
С тех пор как супруга Чэнь разбила сердце императору, тот ударился в даосизм. Особенно он доверял одному старому даосу, доверял настолько сильно, что даже хотел назначить его наставником государства и построить императорский даосский храм, где они могли обсуждать дао пятнадцатого числа каждого месяца.
В ту же ночь он узнал, что даос на самом деле был одержим злым духом. Тому приглянулась душа императора, и он захотел выплавить киноварную пилюлю, что тщательно планировал в течение пяти лет. Он собирался воспользоваться этой ночью, временем, когда инь пребывала в наивысшем расцвете, чтобы убить императора. Поэтому, когда император, как обычно, явился в храм поговорить о дао, у злобного даоса, разумеется, уже имелся для него Дымчатый клинок.
Е Цинти не ожидал, что серебряный колокольчик, который бессмертная носила на запястье, окажется артефактом, с помощью которого она ощущала опасность, грозящую императору. Он также не думал, что у бессмертной могут быть чувства. Когда Дымчатый клинок обрушился на императора, ее лицо мертвенно побледнело. Когда она рванулась вперед, чтобы загородить императора от клинка своим телом, она отчаянно выкрикнула два слога – «Дун Хуа». Императора не звали Дун Хуа. Тогда он впервые услышал это имя.
Она без колебаний бросилась защищать императора, а Цинти так же без колебаний встал перед ней.
Кончик Дымчатого клинка пронзил его сердце и легкие, но он крепко сжал лезвие в руке.
Он боялся, что острие клинка пробьет ему сердце и ранит ее, стоявшую у него за спиной.
Она убила духа своим мечом. Стражники, стоявшие снаружи, запоздало окружили императора, чтобы защитить. Силы наконец покинули его, и он осел на землю, оказавшись в ее объятиях.
Он всегда улыбался, когда она жаловалась ему. Перед смертью на его бледном лице все еще играла улыбка.
– Говорят… что бессмертные лишены чувств, поэтому я… верил в это. Но правда в том, что… бессмертные тоже могут любить, верно?
Он увидел, как она заплакала и кивнула. В его сердце загорелась надежда.
– Нам не суждено быть вместе
