Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
Здесь юная небожительница нарочно сделала паузу, но, не обнаружив со стороны Фэнцзю никакого побуждения продолжать, уныло опустила голову.
– Я обычно служу господину Чун Линю, мне редко удается видеться с владыкой. Однако я слышала, что последние двести лет владыка нечасто жил в Рассветном дворце. Большую часть времени он проводит на Лазурном море. Господин Чун Линь говорит, что там его дом и там живут его воспоминания.
Фэнцзю слегка запнулась на полпути, но заминка получилась недолгой. Когда молодая бессмертная договорила, Фэнцзю уже ступила на золотую лестницу Стеклянного дома.
Когда внизу послышались знакомые шаги, Фэнцзю посмотрела на цветы паучьей лилии, колышущиеся за окнами, и на сердце у нее стало спокойно. Чай в ее чашке был лазурным и таким насыщенным, что навевал поэтическое вдохновение. Будь она поэтом, то могла бы сложить пару строк. Однако ей вспомнилась только одна фраза, случайно услышанная от Су Мое: «Пробудившись от весеннего сна, не могу читать книги – мне они теперь безынтересны. Отныне единственная мне отрада – опереться на перила да испить горький чай».
Фэнцзю отпила чая, но он был не горьким.
Встреча после многих лет разлуки… как это разыгрывалось в пьесах? В подавляющем большинстве случаев следовало сказать: «Давно не виделись. Вижу, вы в добром здравии».
Мелькнули пурпурные одежды, до кончика ее носа донесся запах лекарств. Фэнцзю приподняла голову. Они не виделись двести лет. Как тетя и писала, Дун Хуа сильно похудел, его лицо выглядело немного болезненным и бледным. Но дух его, кажется, был еще крепок.
Поскольку он выглядел несколько нездорово, фраза «Вижу, вы в добром здравии» не подходила ситуации. Фэнцзю потянулась за другой чашкой чая и вместо этого спросила:
– Будешь чаю?
Дун Хуа подошел и сел рядом. Несколько мгновений он вообще не двигался. В его глазах отражалась только она, взгляд его был сосредоточен. Он смотрел на нее.
Фэнцзю пододвинула к нему чашку с чаем, немного помолчала, а затем негромко сказала:
– Тебе не нужно было так далеко заходить, чтобы найти меня. Я просто ушла набраться опыта. Рано или поздно мы бы снова встретились на Небесах. Закрывать Нефритовый пруд… не стоило ведь?
Его взгляд был спокойным. Он сказал так же тихо, как и она:
– Если бы не это, ты бы пришла? – Он тихо вздохнул. – Сяо-Бай, я просто хотел увидеть тебя снова.
Она замолчала. Жизнь в мире смертных была беззаботной, и, хотя она не испытала беспокойства, когда возвращалась в мир небожителей, здесь она никогда не чувствовала себя так легко, как в мире смертных. Правда, в последние годы она и не думала по доброй воле возвращаться сюда.
– За эти годы я выучила одну поговорку смертных, – сказала она, вертя в руках крышку от чашки. – «Чем опираясь друг на друга жить, уж лучше забыть друг друга на воле рек и озер»[72]. Хорошая поговорка. – Затем она серьезно сказала: – На самом деле не так уж важно, увиделись мы снова или нет. В конце концов, прошло немало времени. – Она медленно спросила: – Вам хорошо жилось вместе с ней последние несколько лет?
Он свел брови.
– С кем?
Она улыбнулась, ничего не ответив. Сделав глоток чая, Фэнцзю сперва поставила чашку на стол и только после заговорила:
– Моя тетя в одном из писем упомянула, что ты ищешь меня, но она ничего не сказала о том, как вы двое поживаете. Хотя она никогда мне не нравилась, если ты выбрал ее, мне больше нечего сказать. Самое трудное время прошло, и теперь у меня все вполне хорошо. Надеюсь, все хорошо и у тебя.
Он смотрел на ее вежливый и отчужденный вид с усталостью и печалью в глазах.
– Я не вернулся вовремя, это моя вина.
Она повернула голову и удивленно посмотрела на него.
– Я вернул Цзи Хэн ее клану. Я выполнил свой долг перед ней.
Еще больше удивившись, она немного подумала и затем спросила его:
– Это из-за того, что я ушла, ты думаешь, что теперь я важнее, чем она? Я уходила вовсе не в порыве злости. Тебе не нужно…
Он покачал головой.
– Никогда не было никого важнее тебя.
Она непонимающе подняла голову.
– Что?..
Он взял ее за руку и спустя долгое время отпустил. Она раскрыла ладонь. На ней лежало стеклянное кольцо. На лицевой стороне кольца распустился цветок Пера феникса, похожий на пару готовых взлететь крыльев.
Его правая рука замерла в воздухе, как будто он желал погладить ее по щеке, но, остановившись у уха, он только заправил выбившуюся прядь ее волос у виска. Дун Хуа посмотрел на нее и повторил:
– Никогда не было никого важнее тебя, Сяо-Бай.
Она была несколько ошеломлена. Опустив взгляд на кольцо из красного стекла, она спустя время сказала:
– Я тогда действительно долго ждала. – Она тихо продолжила: – Когда ты не пришел на празднество, я испугалась, что с тобой случилась беда. Я очень испугалась. Тогда мой дед сказал, что ты и… – Она замолчала, будто не хотела произносить этого имени. – Не то чтобы я верила всему, что мне говорили. Я ждала, что ты вернешься с объяснениями. Я бы поверила всему, что ты сказал. Если бы ты поспешил назад и сказал мне эти слова, если бы сказал, что никогда не было никого важнее меня, я бы тебе поверила. Но теперь…
Он закрыл глаза.
– Сяо-Бай…
Она покачала головой и улыбнулась, перебивая его:
– Когда я ждала тебя в Цинцю, я иногда задумывалась… Ты многое мне сказал, что было правдой, а что ложью? Но потом я поняла: какой прок об этом думать? В конце концов, даже мои воспоминания изменены.
Она подняла на него глаза.
– Владыка, остановимся на этом. Эти двести лет мы ведь хорошо прожили вдали друг от друга?
Он посмотрел на нее и хрипло сказал:
– Я совсем не жил хорошо.
Ее руки задрожали, когда она бессознательно произнесла:
– Ты…
Задумавшись на мгновение, она продолжила:
– Неужели мой дедушка доставил тебе столько хлопот? Я слышала, он просил дать мне развод. Дедушка со злости любит наговорить чепухи. Пусть мы расстались, вы вовсе не должны писать мне отпускную. Дабы сохранить нашу репутацию, лучше всего прийти к госпоже Нюйве и развестись по взаимному соглашению…
Выражение лица владыки было спокойным, но в глазах
