#5 Печать пожирателя - Илья Соломенный
Его голос звучал так же, как раньше — немного хрипловато, весело. Но в глазах, поменявших цвет на угольно-оранжевый, появилось что-то новое… Что-то древнее и опасное.
— Издеваешься, да? — я взял со стола бутылку вина, понюхал горлышко и, скривившись, отставил её — там была кровь, — Мне и так стоило огромных усилий не привлекать ко всему этому большого внимания! Ты вообще новости видел? Вся Империя гудит! Да что там, Империя — случившееся в Баку уже в международные новости попало!
— Тупорылый губернатор и все его предки, — проворчал дед, — Умудриться создать кровавый источник и обуздать Варг’Шада для его контроля… О чём они вообще думали?
Вопрос был риторическим, само собой. Правды мы уже не узнаем, даже если Инквизиция и докопается до неё. Но случившееся в южном доминионе Империи скрыть у властей не получилось — слишком масштабное бедствие, слишком много жертв, слишком доступные технологии, которые это транслировали. И пусть все события, начиная с резни в аэропорту и заканчивая моим убийством Варг’Шада заняли от силы пару часов — кадры происходящего разлетелись по сети, как горячая сенсация.
Ну а дальше всё покатилось, как снежный ком. Смена власти в Баку. Расул Садыков на посту и.о. губернатора (неожиданно!). Выступление Императора, усиление антитеррористических корпусов по всему государству, масштабные рейды, объяснения, тут-же найденные «сообщники» и «виновные»…
Имея ресурсы целого государства, пускать пыль в глаза и заметать правду было очень легко.
Даже не знаю, осуждал ли я это? Иногда правда куда хуже хорошо придуманной лжи.
Дед задумчиво покачал головой.
— Что-то в этом всём есть подозрительное. Слишком уж быстро всё произошло. Слишком… гладко.
Я кивнул, чувствуя, как внутри нарастает знакомое беспокойство. То самое, которое всегда предшествовало крупным проблемам.
— В новостях говорят о масштабной 'реформе управления" — добавил дед, — Но что-то мне подсказывает, что дело не только в этом…
Дмитрий подошёл к окну и отодвинул тяжёлую портьеру, вглядываясь в падающий дождь.
— Ты молодец, что сумел избежать внимания прессы, — Дмитрий повернулся ко мне, и его глаза снова полыхнули красным, — Хотя я знаю, что Юсупов тебя всё-таки допрашивал.
Я невольно поморщился при упоминании об этом.
— Ещё бы. Граф вцепился в меня, как клещ, и четыре дня продержал в застенках какой-то крепости в Баку. Даже ментальное сканирование использовал.
— Хотел узнать, как ты разделался с Варг’Шадом?
— Ага. И как вообще всё узнал. Пришлось… Сознаться кое в каких противозаконных делах.
При упоминании этого, у меня по затылку пробежали мурашки. Пожалуй, из всех случаев, когда я оказывался на волосок от разоблачения, этот случай был самым близким и опасным. Пришлось даже потратить ещё немного Эфира, и «закуклить» часть собственной памяти на неделю, чтобы избежать упоминаний магии крови и пожирания — потому что допрос менталист Инквизиции вёл жёстко.
Меня снова передёрнуло от воспоминаний о том, какие неприятные ощущения вызывало его воздействие.
Хвала Эфиру (в прямом смысле), что они не обнаружили во мне ничего «еретического». А Садыковы, которые были свидетелями убийства Варг’Шада, поддержали меня и подтвердили, что это дед сделал большую часть работы и ослабил Ночного Князя настолько, что мне всего лишь удалось нанести решающий удар.
Ну а всё остальное… Подслушанные разговоры во дворце — меньшая из проблем, ведь я пусть и нарушил закон, но сделал всё, чтобы «остановить расползающееся по южному доминиону чернокнижие».
Короче, в этом отношении было хорошо иметь среди знакомых Инквизитора высокого ранга.
— Могло быть и хуже, — протянул я, доставая из тумбочки под столом бутылку нормального вина, не разбаленного кровью, — По крайней мере, теперь все считают, что ты мёртв, а я просто…
— Просто внук героя, — оскалился дед, обнажив клыки.
Я тоже подошёл к окну, и встал рядом с ним, наблюдая, как дождь рисует причудливые узоры на стекле. Вдалеке промелькнули фары мобиля — одного из немногих в этот поздний час.
— Знаешь, Марк, — произнёс дед, отпивая из бокала, — Когда ты вогнал мне в сердце кол, я охренел — но знал, что это меня не убьёт.
— Мне нужно было убедить охотников на вампиров в том, что я делаю. Нужно было показать им, что я действительно готов уничтожить тебя… Честно говоря, это было просто символично, чтобы продемонстрировать мои намерения. А то, что кол не причинит новому Варг’Шаду никакого вреда — я был уверен… На девяносто процентов.
— На девяносто процентов, говоришь? — хрипло рассмеялся дед, — Ах ты засранец! Вреда он, может, и не причинил — но это было чертовски больно!
— Ты хорошо это изобразил.
— Изобразил⁈ Да я изнутри ломался! Всё тело перестраивалось, мне и играть не пришлось! А уж когда я начал гореть… Врать не буду, действительно запаниковал. Чёрт возьми, я ведь не сразу понял, что это иллюзия!
Он рассмеялся коротким, нервным смехом и провёл рукой по коротким седым волосам.
— Они же не были идиотами, дед. И что Варг’Шада нельзя грохнуть осиной, прекрасно понимали. Нужен был какой-нибудь эффектный фокус, чтобы убедить их окончательно.
— Фокусник хренов… Я ведь думал — да и надеялся в какой-то момент! — что ты всерьёз хочешь меня убить!
Я позволил себе усмехнуться, и ответил просто:
— Бунгама.
— Бунгама… Вот же… Скрытная сущность…
— Её морок ещё ни разу меня не подводил. Кроме того случая с Эмилем, но… В этот раз я постарался лучше.
Это была ложь.
Эмиль, благодаря своему существу, мог видеть даже сквозь морок Бунгамы — так он меня и поймал, когда я забрался в морг. Так что… Пришлось усилить эффект ещё небольшой частью Эфира, чтобы всё выглядело естественно. Настолько, что все охотники видели, как дед превратился в пепел, который унёс ветер.
Оставлять видимость даже обожжённого тела было опасно — охотники наверняка захотели бы его исследовать.
Так что после «убийства» я просто велел Бунгаме передать деду валяться там, пока все не уберутся с глаз и морок не спадёт. А потом передать ему, чтобы скрылся в катакомбах, и заодно поискал там подсказку насчёт сокровища — я надеялся, что память Варг’Шада подскажет ему, что делать. А когда всё утрясётся он должен был вернуться в свою усадьбу и ждать меня здесь.
Но рассказывать деду про вселенскую энергию я не стал. Пока — не стал.
В комнате повисла
