#5 Печать пожирателя - Илья Соломенный
— С дороги!
— Оставьте его, — послышался голос Расула, — Это его Ата…
Двинувшиеся было ко мне здоровяки замерли, и опустили головы.
Я опустился на колени рядом с Дмитрием.
— Прости дед… Я не смог…
— Ты хотя бы попытался, — прохрипел он в ответ, — И ты меня прости… Я не… Сдержался…
— Это всё Варг’Шад… он призвал тебя…
— И всё равно… Из-за меня твои усилия оказались напрасны…
— Ты тут ни при чём, дед…
Глядя на распростертое тело Дмитрия, я едва мог сдержать слёзы. Туман уже начал клубиться вокруг него, спина выгибалась, прорывая кожу будущими крыльями. Когти удлинились до невозможных размеров, а лицо заострилось ещё сильнее…
— Марк, — послышался голос Расула за спиной, — Ты знаешь, что нужно сделать… Пока он не обратился окончательно. Если тебе тяжело…
— Нет… Нет, я сделаю это. Сам…
Эмиль подошёл ко мне и протянул осиновый кол. Он посмотрел в глаза моему деду — и поклонился ему.
Дмитрий только хмыкнул — и вновь выгнулся дугой. Его кости затрещали.
— Давай, Марк… ДАВАЙ! — зарычал он, — Не заставляй меня… Страдать…
Его глаза, полные боли и безумия, встретились с моими.
— Прости, — прошептал я. Мои пальцы сжали древко колья, — Прости за то, что придётся пройти через это… Ты должен вытерпеть… Должен!
В последний момент дед едва заметно кивнул, словно давая свое благословение — и я вонзил кол в его сердце.
А затем пропустил через перчатку заклинание, созданное из крови и света. Ослепительная вспышка озарила площадь, когда поток энергии хлынул в рану — всё это время я крепко держал кол.
Тело деда забилось в конвульсиях — а затем вспыхнуло оранжевым пламенем, и загорелось.
Я встал и отошёл на несколько шагов. В нос ударил запах горелого мяса…
Глава 14
Пустой гроб
28 июля 2031 года. Кострома.
Дождь падал с низкого серого неба тугими струями, пропитывая всё вокруг сыростью и тоской.
Я стоял у открытой могилы, глядя на простой деревянный гроб, стоящий рядом на паре скамеек. Через несколько минут его должны были зарыть…
Кладбище на окраине Костромы, рядом с Никольской церковью, выглядело так, словно время здесь остановилось лет сто назад. Старые, покосившиеся кресты соседствовали с новыми, аккуратными надгробиями. Узкие тропинки терялись среди зарослей бузины и рябины, а вдалеке печально перезванивал церковный колокол.
Одутловатый священник торопливо читал молитвы над гробом, стараясь поскорее закончить службу под этим нескончаемым дождём. Капли воды стекали по его блестящей лысине и срывались с кончика носа, но он упрямо продолжал, делая вид, что ничего важнее для него сейчас нет.
Лжец.
Я чувствовал, как от него исходили эмоции раздражения.
Рядом со мной под зонтом стояла Илона. Тонкие пальцы подруги мяли мокрый платок. Она не плакала, но я ощущал и её эмоции — сочувствие, сожаление, грусть…
Моя хорошая… Она и правда искренне сочувствовала мне.
С другой стороны стоял отец — гладко выбритый, надевший не костюм, а старую форму — дань уважения одного военного другому. По его лицу было невозможно что-то понять, но я видел, как у него время от времени подрагивали желваки, и знал — он ничуть не рад смерти человека, который ненавидел его большую часть жизни.
За нашими спинами тихо переговаривались друзья деда — те немногие, кто приехали из разных уголков Империи. Двое из Костромы, один из Нижнего Новгорода, трое из столицы, и ещё пяток человек по мелочи — я не запомнил, откуда они. Рядом с ними стоял мэр Костромы — полноватый мужчина лет пятидесяти нашёл время прибыть на похороны, и начальник местной полиции, усатый здоровяк.
Был и представитель специального магического корпуса, в котором когда-то служил дед — худощавый и высохший старик плюс-минус такого же возраста, как покойный. Он единственный стоял у могилы без зонта, защищая себя от дождя магическим куполом.
Никто из этих людей не знал правду о том, что случилось в Баку, и почему гроб хоронят пустым. Никто, кроме меня.
Священник дочитал молитву и торопливо перекрестился. Четверо мужчин в черных плащах шагнули вперёд, чтобы опустить гроб в могилу. Илона машинально взяла меня за руку.
Гроб коснулся дна могилы с глухим стуком. Люди выстроились в очередь и начали подходить к яме, бросать горсти земли. Отходя, мужчин и женщины доставали сигареты, и негромко переговаривались.
Когда последние комья земли упали на крышку гроба, и я всё ещё стоял там, не в силах отвести взгляд от свежей могилы, ко мне подошёл мэр Костромы.
— Твой дед, Дмитрий, был истинным героем нашего времени! — начал он высокопарно, поправляя очки, которые постоянно запотевали от влаги, — Его подвиги, совершённые во благо нашего города и страны… Его преданность долгу… Его бесстрашие перед лицом смертельной опасности, с которой вы столкнулись в Баку!..
Голос мэра звучал так торжественно, словно мы находились в роскошном зале, а не на кладбище.
Я механически кивал, слушая эти пустые слова, понимая, что этот человек даже близко не представляет себе правду о последних днях деда.
Тут его все знали как весельчака, барина, слегка сумасбродного, давно вышедшего на пенсию и по мере сил участвующего в жизни города. А вот о том, кем он был в прошлом… Все люди, кто мог рассказать об этом погибли в Баку…
Илона коснулась моего локтя, мягко напоминая о своём присутствии и выдёргивая из мыслей, пока мэр продолжал свою речь. Рыжая, чьи глаза слегка намокли от слёз, невесело подмигнула мне.
«Зануда» — прошептал я в ответ одними губами, имея в виду мэра.
Подруга улыбнулась и отвернулась.
— … И сегодня мы прощаемся с великим человеком, чья память навсегда останется в наших сердцах! — закончил мэр, театрально поклонившись могиле.
— Благодарю, господин Брошкин, — ответил я учтиво, — Ваши слова много значат для меня. Уверен, дед бы их оценил.
— Ну что вы, молодой человек, что вы! Это моя обязанность! Я не… Не хотел бы поднимать этот вопрос прямо сейчас, но ваш дед оставил вполне конкретные указания насчёт своего поместья, и с момента его смерти мы уже всё неоднократно проверили и…
— Я бы и сам хотел побыстрее покончить с этим, — перебил я собеседника, — Поэтому если вы подождёте десять-пятнадцать минут, я проеду с вами до нотариуса.
— Да, разумеется! Мы с водителем
