Небо за нас (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
Пушек было мало и по большей части небольшого калибра. Погреба устроены слишком близко и не слишком надежно укреплены. Начальствовать местным гарнизоном должен был внезапно заболевший капитан второго ранга Егоров. А поскольку замену ему сразу не прислали, его место пришлось занять командиру 8-го Черноморского пешего батальона полковнику Головинскому.
Начавший службу рядовым казаком, Венедикт Васильевич не слишком хорошо разбирался в фортификации и артиллерии, зато имел большой опыт службы на Кавказской линии. После ставшего уже знаменитым сражения в Кровавом лесу он со своими пластунами безвылазно находился на позициях, постоянно устраивая набеги на вражеский лагерь.
Еще накануне отдав все необходимые распоряжения, хорошо осведомленный от языков о предстоящей бомбардировке Головинский, приказал денщику поставить самовар, надеясь начать утро беспокойного дня свежим чаем. Увы, стоило большому двухведерному медному красавцу закипеть, как англичане открыли огонь, и одно из первых же попаданий превратило агрегат в груду исковерканного металла.
— Тьфу, бисовы дети! — сплюнул полковник, и со злой усмешкой посмотрел на попавших в его подчинение офицеров. — После боя будем чаевничать, господа!
— А где же самовар найдете? — поинтересовался с невинным видом командовавший одной из батарей лейтенант Попов.
— Уж мои орлы сыщут, — непонятно к кому обращаясь, посулил Головинский, после чего велел им расходится по местам.
И как оказалось, очень вовремя. Осыпаемый градом британских снарядов бастион быстро превратился в вулкан. В общей сложности по нему сейчас били более 60 орудий, включая несколько новейших «ланкастерских» пушек на одноименной батарее.
Отвечать им могли всего 22 наших орудия, стоящих на двух батареях. Но главной проблемой стало даже не это, а удаленность позиций, от основных арсеналов, из-за чего туда не успели доставить достаточного количества боеприпасов. Первую половину боя, наши артиллеристы вели достаточно эффективный огонь, но ближе к полудню погреба начали пустеть.
— Вот что я тебе скажу, Мишель! — приказал Попов своему заместителю мичману Духонину. — При эдакой стрельбе, никаких запасов не хватит. Отправляйся к нашему атаману и скажи ему, что, если он ничего не придумает, нам придется задробить стрельбу!
— Где же он их достанет? — удивился тот.
— Да, — блеснул белозубой улыбкой на перепачканном пороховой гарью лице лейтенант. — Это тебе не самовары у англичан воровать!
— Оставить по десятку выстрелов на ствол, — распорядился Головинский. — Неровен час случится штурм, нечем будет отбиваться!
Когда ответный огонь Сапун-горы стих, англичане подумали, что большая часть русских орудий приведено к молчанию.
Придя к подобному выводу, генерал Броун решил, что настало самое время перейти в наступление и овладеть неприятельскими позициями. К несчастью, у бравого генерала не было под рукой необходимого количества войск. Решив во что бы это ни встало добиться своего, генерал отправился к лорду Раглану.
— Боюсь, мистер Броун, — вяло отозвался британский командующий, — наши войска сейчас совершенно не готовы к столь серьезному предприятию, как штурм вражеских позиций! Как вам и самому хорошо известно, от первой бригады легкой пехоты вашей дивизии мало что осталось. Прочие полки также понесли тяжелые потери. Очень много больных холерой. Не думаю, что их сможет воодушевить перспектива штурма.
— Но, сэр… — пытался настаивать старый вояка.
— Я вполне понимаю, ваши резоны, Джордж, — перебил генерала Раглан, — более того, отношусь к ним с полным сочувствием. Поэтому предлагаю отправиться к союзникам. Мистер Боске проявил себя как инициативный и храбрый джентльмен. Полагаю, он не откажется от возможности отплатить русским за их коварство.
В какой-то мере почтенный лорд оказался прав. Боске и впрямь был не против хорошей драки, отчего едва не отдал приказ к выступлению. Но в последний момент, все же поинтересовался, какие силы выделят для атаки его английские союзники? Стоит ли говорить, что ответ его совершенно не порадовал…
— Боюсь, месье, — без обиняков заявил он Броуну, — что не смогу вам ничем помочь! Я, как вы знаете, с самого начала был против того, чтобы ограничиваться обстрелом. Однако приказ был получен и мне ничего не остается, как только исполнить его.
— Но, мистер Боске! Русские батареи подавлены, и победа сама идет к вам в руки…
— Может вам обратиться к Сулейману-паше? — выразительно посмотрел на англичанина генерал.
Так или иначе, но союзники не сумели договориться между собой, и в тот день укрепления Сапун-горы устояли. А когда стемнело, из Севастополя прибыл обоз с порохом и ядрами. Говорят, когда стали заполнять опустевшие погреба, по крайней мере, в двух из них обнаружились следы попаданий английских бомб.
Около пяти вечера канонада окончательно стихла, и пришло время подводить итоги. Со всех сторон приходили рапорты, о понесенных потерях, а также разрушениях и необходимых мерах по их восстановлению. Вся информация по моему приказу сходилась к князю Васильчикову, принявшему, как сейчас говорят, на себя обязанности начальника штаба обороны города.
Я же в это время, отправился на Северную сторону, где у стен разоруженной «Апостольской» батареи сиротливо жались буксирные пароходы, назначенные стать первыми черноморскими миноносцами.
— Разводите пары! — велел я командовавшим ими лейтенантам Лисицыну и Астапову.
— Будет вылазка? — загорелись у них глаза.
— Многие вражеские корабли получили повреждения. К тому же их экипажи устали после боя. Было бы глупо не воспользоваться этим обстоятельством!
— Есть! — радостно откликнулись молодые люди и, откозыряв, отправились готовиться к выходу.
Здесь меня и застал, посланный несколько раньше на Константиновский равелин Юшков.
— Слава богу, Константин Николаевич, вы все же нашлись!
— Так я вроде и не прятался… что-нибудь случилось?
— О да. Но не пугайтесь, сюрприз из разряда приятных.
— Тогда, не томи.
— И не думал. Помните вы распорядились спасать англичан с погибшего «Агамемнона»? Не поверите, один из них оказался…
— Не может быть!
— Лайонсом! — с победным видом заявил адъютант, как будто лично отправил британский флагман на дно. — Не желаете полюбоваться?
— А то!
Адмирал королевского флота Эдмунд Лайонс оказался невысоким и довольно пожилым по нынешним меркам человеком. Густая, но при этом совершенно седая шевелюра успела высохнуть после вынужденного купания в морской воде и теперь его волосы торчали в разные стороны, как свиная щетина на артиллерийском баннике.
Усталое бритое лицо, помятый мундир, потерянный где-то сапог вместо которого ему дали матросский опорок. В общем, внешний вид поверженного противника оказался скорее жалок, если бы не пышущие яростью глаза. Увидев меня, он тяжело поднялся, постаравшись принять при этом независимую позу.
— Можете сесть, сэр Эдмунд, — разрешил я ему.
— Благодарю, — через силу выдавил из себя он, опускаясь на лавку.
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, чем большинство моряков моего флагмана, — горько усмехнулся адмирал.
— Вы храбро сражались. Если я могу что-то для вас сделать, можете смело мной располагать.
— Это очень любезно со стороны вашего высочества, но мне не о чем вас просить. Впрочем, если это возможно, сообщите, что я жив моему другу лорду Раглану.
— Непременно.
— Пусть этого старого черта осмотрит доктор, — приказал я Юшкову, после чего оставил высокопоставленного пленника наедине с его мыслями. — Если достаточно здоров, отправим его в Петербург. Пусть тамошние дамы поохают…
— Сэр Эдмунд вам не понравился?
— Так он не барышня, чтобы нравится!
Глава 7
Когда-то очень давно дворянское сословие было становым хребтом России, для которого государственная служба была не просто нормальной, но единственно возможной формой существования. И даже когда прадед великого князя Константина издал указ о вольности дворянства [1], позволяющий помещикам вести праздную жизнь, абсолютное большинство из них считали необходимым хотя бы в молодости пройти через военную или на худой конец статскую службу.
