Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс
В какую же даль он уходил? Если об этих мертвецах мне было известно мало, то о галерее, где они покоились, ещё меньше. Насколько она длинна? Заполняли ли её усопшие от одного конца до другого? Имелись ли, кроме этой, иные галереи? В стенах, на одинаковом расстоянии, виднелись арочные проходы, но все они были замурованы уже после возведения стен. Что скрывалось за этими арками? И по какой причине их заделали?
Затем справа мне попался на глаза арочный проход, в отличие от прочих, не запечатанный. Я остановился и заглянул в него, надеясь отыскать там ответы на свои вопросы. За аркой открывался широкий пролёт с уходящими вниз ступенями. Но до подножия свет моей свечи не доставал.
Мой проводник снова остановился чуть дальше по галерее и наблюдал за мной.
— Куда это ведёт? — спросил я.
— Не туда, куда следовало бы нам. Наш путь лежит вперёд.
Я отвернулся от арочного прохода и вновь зашагал за привратником. У меня начала разгораться неприязнь к нему. Но навряд ли вообще мог понравиться тот, кто в подобном окружении и обстановке чувствует себя, как дома. Он как нельзя лучше соответствовал своему посту. Привратник был облачён в такую же мантию с капюшоном, как и тела, которые он оберегал, и почти так же безмолвен, как и они. Босые ноги ступали по каменному полу, не издавая ни звука. Словно призрак, проплывал он по галерее.
Но, казалось, теперь мой провожатый двигался медленнее прежнего. Я замечал, как время от времени он останавливался, высматривая что-то на полу, всегда по левую руку. Что же он высматривал? Навряд ли это было моё ложе, поскольку просветы между телами попадались нечасто и шириной не более одного-двух футов. Скорее всего, привратник искал некое тело, хотя я не представлял, как он отличал их одно от другого. Из-под мантий с капюшонами почти не виднелось ни лиц, ни фигур. Я не был уверен, сохранилось ли там хоть какое-то подобие человеческих существ или оставались лишь черепа да кости.
В конце концов привратник обнаружил искомое тело. Он ступил в тесный прогал меж ним и другим покойником, и присел на корточках подле головы. Затем откинул капюшон, обнажив лик мертвеца.
— Юксиор, — возгласил привратник. — Ещё минувшей ночью он был королём.
Я внимательнее пригляделся к лицу усопшего. Выходит, та история всё же оказалась правдой. До этого мгновения я лишь наполовину верил ей. За смертью Юксиора не последовало никаких церемоний, что обычно сопровождают смерть короля. Почти казалось, будто кто-то старался удержать её в тайне. Но молчаливая смерть Юксиора лишь продолжало его молчаливую жизнь за последний месяц, а то и больше, отчего, ещё за несколько недель до истинной кончины, расползлись слухи, что он умер.
Слухи эти ходили в разных видах, но смысл их всех сводился к тому, что Юксиора убили и убийца — его дядюшка. Как поговаривали, этот самый дядюшка уже много лет являлся истинным правителем города. Но ему надоело править из-за кулис и потому, дабы упрочить своё положение, он убил племянника и сам занял трон. Впрочем, если Юксиора и убили, то его лицо никак этого не показывало. Скорее, оно походило на лицо человека, измождённого длительной хворью. Даже для покойника Юксиор был чересчур бледен. Его волосы поседели, но не от старости. Я припомнил, что умер он всего лишь сорокалетним.
Но не только подробности смерти Юксиора вызвали моё любопытство. Ещё и подробности о его погребении и сокровище, которое должно было отправиться в усыпальницу вместе с ним. Судя по слухам, сокровище это — фамильная реликвия, что девять поколений передавалась от отца к сыну, символ и королевской династии, и самого королевского сана. Но в той династии Юксиор был последним отпрыском и, вероятно, из-за этого его преемник решил захоронить сокровище вместе с ним. Не окажется ли правдой и эта история?
Будто отвечая на непроизнесённый вопрос, привратник оттянул рукава с кистей мертвеца. И я увидел, что на каждом пальце красуется золотой перстень с рубином, круглым и алым, словно капля крови. Рубины были настолько крупными и пламенными, что все вместе они придали остывшим белым рукам видимость живых и порозовевших.
Привратник опять прикрыл лицо и руки усопшего, и снова зашагал по галерее. Но я приметил, что руки он прикрыл не полностью, так что из одного рукава отчётливо белели кончики трёх пальцев.
Мы направились по галерее дальше. Ряды усопших всё тянулись вдаль и конца им не было видно, но, по мере нашего продвижения, промежутки между телами становились шире и попадались чаще. Когда нам встретился просвет в восемь или девять футов, провожатый остановился во второй раз. Он уселся на пол с одной стороны промежутка, а, когда я так и остался на ногах, указал на другую сторону.
— Вот твоё ложе. Чего ещё ты ждал?
Я улёгся на пол подле него. Однако привратник всё ещё впивался в меня взором. Не потребовалось много времени, чтобы понять, чего же он хочет. Я задул свечу.
Немного позже я сел, окружённый мраком и опять запалил свечу. Потом взглянул на привратника, проверяя, не пробудили ли его мои действия. Но, по-видимому, его ничто бы не пробудило. Он лежал, словно мертвец, и даже лицо тоже было прикрыто капюшоном. Ещё минуту я с опаской наблюдал за ним, а затем поднялся и отправился по галерее обратно, к Юксиору и цели моих поисков.
Трудно было и представить, насколько далёким казалась эта цель ещё несколько часов назад. Тогда я считал перстни просто слухами, которым доверял куда меньше, чем слухам о гибели носившего те перстни короля. И, очевидно, мои изыскания по тем слухам кончились, даже не начавшись, когда на лестнице неожиданно появился привратник. Впрочем, и без него, поиск одного-единственного покойника среди такого безликого их сонмища, сам по себе был делом почти безнадёжным. Но все эти препоны улетучились, когда привратник сам привёл меня к искомому телу и своими руками открыл сверкающую действительность, превосходящую тусклый отблеск слухов.
Теперь привратник спал где-то позади меня и никто больше не преградил бы мне путь. Единственное затруднение — вновь отыскать то
