Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс

Пальцы я не проглядел. Вот они, торчат из рукава и, если уж на то пошло, видны даже яснее прежнего. На миг я замер у ног мертвеца. Затем шагнул в просвет меж ним и его ближайшим соседом, и присел рядом на корточки, как раньше привратник. Я стянул рукава с мёртвых рук.

Вдруг цель моих поисков опять показалась далёкой, как никогда. Потому что открытые руки выглядели так же, как и прежде. И, бесспорно, именно Юксиорово лицо открыл я через мгновение. Но перстней не было!

Я вытаращился на лишённые перстней руки, стараясь уразуметь увиденное. Куда подевались перстни? Кто мог забрать их? Привратник не покидал пределов моей видимости и слышимости с того мига, как увёл меня от этого места и до того, как я покинул его и вернулся сюда. Но привратник — единственный, кроме меня, живой человек во всей галерее. А если вычеркнуть живых, то кто же остаётся?

Я перевёл взгляд с мёртвого короля на мёртвых придворных, что лежали дальше. Я понимал, что совершаю глупость. Покойники — это просто-напросто мёртвые тела. Если бы я верил, что они могут оказаться чем-то ещё, то никогда бы сюда не сунулся. Но, пройдя немного дальше по галерее вдоль безмолвных рядов, я заметил то, отчего не думать об этом стало затруднительно. На самой границе света моей свечи, в проходе стояла фигура. Фигура в такой же мантии с капюшоном, как покойники, уложенные по обе стороны от неё. Фигура, всем напоминающая восставшего против меня мертвеца.

Я постарался прогнать такую мысль. Если на то пошло, не резоннее ли счесть, что это живой человек, наподобие меня самого? Верно я лишился ума, если решил, что окажусь единственным, кого заинтересуют перстни Юксиора. Этот человек явился в катакомбы с той же целью, что и я. От самого входа он шёл следом за мной и привратником. Он видел, как привратник указал мне тело мёртвого короля. А когда мы отправились дальше, он остался позади, чтобы в темноте забрать перстни. Но после этого ему стоило бы сбежать с добычей. Отчего же он оставался тут, уже заполучив то, за чем приходил?

Будто задавшись тем же вопросом, фигура вдруг повернулась и стала удаляться прочь. Такое незатейливое действие прервало очарование её недвижного взора, удерживающего меня на месте. От такого мой испуг мигом обратился в гнев на свою причину, гнев и решимость не упустить его вместе с добычей. Я лишь помедлил, чтобы прикрыть лицо и руки мёртвого короля, а затем встал и отправился в погоню. Но теперь я и не пытался подобраться поближе.

Я ожидал, что незнакомец пройдёт по галерее к лестнице и наружу. Неожиданно он свернул в арочный проход слева, тот самый проход, где я останавливался, когда шёл этой дорогой вместе с проводником. Я опять застыл у начала ступеней и наблюдал, как незнакомец спускается в темноту. Но такой трюк был мне понятен. Он отправился этой дорогой, пытаясь скрыться, в надежде, что я поостерегусь отправиться за ним следом. Он не понимал, что я от этого лишь выиграю. Тут, наверху, всё время нависала угроза, что пробудившийся привратник нам помешает. А там, внизу, никакого вмешательства не произойдёт. Я не знал, в какую даль заведёт меня вор. Но, пока я нахожусь между ним и путём наружу, раньше или позже он развернётся и встретится со мной лицом к лицу.

Впрочем, скорее позже, чем раньше. Эта лестница оказалась куда длиннее той, что вела с улицы к галерее мёртвых. И когда она, в конце концов, закончилась, то я очутился в другой галерее, лежащей ниже, где вор опять повернул влево. Новая галерея была подобна прежней, исключая то, что пол в ней был ничем не загромождён, а арочные проходы не замурованы. Увидев это, я представил, какой была галерея мёртвых перед тем, как её отвели для нынешней цели.

Но эта галерея и вполовину не впечатлила меня так, как проходы, что открывались по обе её стороны. Одни из них представляли собой лестницы, выводящие либо обратно на поверхность, либо в галереи, что тянулись вровень с этой. Другие — лестницы, ведущие в глубочайшие бездны, намекая на то, что внизу были и другие галереи. Должно быть, они раскинулись под всем городом. Но кто проложил их? И зачем? И отчего галереи забросили, запечатав от верхнего мира? Ни на один из этих вопросов я не мог ответить. Однако, если пыль на полу о чём-то говорила, то эти катакомбы уже давным-давно покинули, замуровали и позабыли. Вполне могло оказаться так, что мы с вором — первые, кто появился здесь за несколько столетий.

Пыль на полу разрешила беспокойство, мучившее меня чуть ли не с того момента, как я сошёл с лестничной площадки. Если и дальше идти вслед за вором по этой галерее, минуя множество боковых проходов, не очень-то отличных от приведшего нас сверху, то как по завершении своих дел отыскать обратный путь? Но теперь я заметил, что пыль, выдающая заброшенность галереи, также выдавала и наши следы по ней. Она показывала, что вор был босоног, как и привратник, и что его ноги достаточно материальны, если оставляют следы.

И ещё кое-что выдавала эта пыль. Тут было две линии чётких следов: первая вела из галереи, вторая — в неё. Значит, вор пустился сюда не затем, чтобы оторваться от меня. Он всего лишь возвращался по своему следу туда, откуда явился.

Возможно, тогда мне стоило повернуть назад. Но тут вор вновь переменил направление, свернув во второй арочный проход и направившись по лестнице вверх. Добравшись до верхней арки, он остановился и обернулся ко мне. Я также остановился, не дойдя до него половину лестницы. Но свет моей свечи не доставал так высоко и мне не удалось отчётливо рассмотреть вора. Казалось, он закутан с ног до головы, будто один из мертвецов.

Он заговорил скрипучим и резким шёпотом, на удивление громким в беззвучной галерее.

— Ты не Пум! Кто же ты?

— Я — Мадор, его гость. Но не следует ли и тебе назваться?

— Моё имя — Изодомог. Со временем ты, быть может, узнаешь, кто я такой. Пока же довольно и того, что у меня имеется нечто, желанное тебе.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю о перстнях Юксиора. Не станешь