Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
Силас слегка коснулся сопящих малышей рукой и продолжил:
— Посвятив себя телом и душой Христу, наш друг принял в качестве приёмных сыновей обоих своих сообщников в ужасном отцеубийстве, бывших смотрителей Антонио и Аюцидио, которые злоупотребляли послушными молодыми девушками-рабынями, у которых они крали детей, чтобы убивать или продавать их. Этим двоим колыбелью послужил дом радости, когда они прибыли в любящий круг своего спутника другого времени arrivant в африканской крови, которую они достаточно в прошлом замарали, и теперь получают нравственную поддержку во имя справедливой реформы.
Пока мы усваивали эти ценные замечания, Силас заметил:
— Как мы легко можем видеть, через христианскую спиритическую ответственность, правильно принятую и прожитую, наш брат обрёл счастье снова встретить связи преступного прошлого для необходимого восстановления, тогда как если бы он дезертировал от борьбы по легкомыслию своей спутницы или закрыл дверь своей души для двух несчастных малышей, он задержал бы благородный труд, которым занимается сейчас во имя будущих веков.
Мы уже готовились задать новые вопросы, но Коррейя пожелал спокойной ночи своей матери и занял скромную постель недалеко от детей. Проявляя уважаемые привычки, он сел помолиться.
Это произошло в тот момент, когда после просьбы помощи Силас подошёл к нему и стал прилагать магнетические пассы, объяснив свои действия сразу же по окончании пассов:
— Всегда благодаря пользе, которую он умеет придать своим дням, Аделино заслужил ограничения своей врождённой уродливости, носителем которой является. Выстрадав в течение долгого времени свою периспритную травму от угрызений совести за сожжение тела своего отца, он питал в самом себе странный ментальный огонь, который, как я уже говорил, интенсивно наказывал его по ту сторону жизни… Вот почему он возродился с эпидермом, измученным вибрациями ожогов, которые очень рано проявились на его новом физическом теле в форме экземы ужасного внешнего вида. За долг, который он себе наработал, подобная болезнь должны была бы покрыть всё его тело на долгие и скорбные годы страдания. Но в силу обретённой заслуги, увечье не принимает пропорции, которые помешали бы ему учиться и трудиться, поскольку он имеет счастье продолжать служить себе руководителем на своей плантации добра.
Возможно потому, что владелец этих мест готовился найти приют среди подушек, Помощник пригласил нас удалиться.
На обратном пути в «Мансао» наш любезный наставник продолжал свои блестящие комментарии насчёт «любви, которая покрывает множество грехов», как нам это преподавал апостол, когда Хиларио, озвучивая мои вопросы, неожиданно сказал:
— Помощник, при таком ясном объяснении, естественно, мы хотели бы знать дополнительные подробности. Можно ли нам узнать о ситуации Мартина Гаспара, отца, который вынес жертву огнём в своей плоти?
И поскольку Силас оставался молчалив, мой коллега продолжил:
— Знает ли он про обновительный труд Аделино? Питает ли всё ещё к нему презрение и ненависть?
Мартин Гаспар, наконец, ответил наш собеседник, — неутомимый в жестокости, он был также тронут примерами нашего друга. Видя его преображение, он оставил свои нежелательные компании, с которыми сблизился, и несколько лет назад попросил приюта в нашем учреждении, где согласился с нашей строгой дисциплиной.
— А где он теперь? — тревожно спросил Хиларио. — Можно ли его видеть, чтобы отметить произошедшие перемены?
Но в этот момент мы входим на алтарь наших обязанностей, и Силас, не имея более возможности оставаться с нами, похлопал по плечу моего спутника и сказал:
— Успокойся, Хиларио. Возможно, мы вернёмся к этой теме через несколько часов.
Мы расстались, храня свои наблюдения, как часть прерванного урока, которого ждёт продолжение.
Но на следующий день наше сердце получило приятный сюрприз.
В то время, когда часы пробили глубокую ночь в великой области планеты, где находился наш дом, за нами пришёл любезный Помощник.
Мы собирались достичь телесной сферы, но на этот раз в компании Друзо, ориентера института.
Мы, любопытные, обрадовались.
Это было впервые, когда нам приходилось путешествовать с великим наставником, который завоевал наше наибольшее уважение. И если правда в том, что эта льгота делала нас счастливыми, мы всё же спрашивали себя о мотиве, по которому он отсутствовал в центре, который не мог обойтись без его присутствия.
Но у нас не было возможности предаваться долгим отступлениям.
В компании Друзо, за которым следовал Силас, две очень ответственные сестры из служб «Мансао» и мы двое, мы использовали наиболее быстрое средство для экспедиции, цель которой нам была не известна.
Я испытывал огромное желание вызвать на разговор Помощника, в воспитательной беседе вокруг проблемы, которой мы коснулись в предыдущую ночь. И хоть достоинство Друзо не лишало нас свободного выражения, неукротимое почтение, которое он вызывал в нас, казалось, тормозило нашу способность коснуться темы, которая шла бы не от него.
Поэтому во время краткого пути мы слушали его точку зрения, уместную и мудрую, по многочисленным вопросам справедливости и труда, с каждым разом всё более восхищаясь его культурой и доброжелательностью.
Но в удивлении я понял, что наша группа остановилась у двери дома Аделино, которого мы покинули накануне.
Два знакомых нам помощника ждали на пороге.
После взаимных приветствий один из них подошёл к Друзо и почтительно произнёс:
Господин директор, новорожденный через полчаса будет с нами.
Великий наставник поблагодарил его и пригласил нас сопровождать его.
В домашней, уже знакомой нам обстановке часы указывали на два часа двадцать минут утра.
Без слов мы последовали за ориентером, возглавлявшим экспедицию, и проникли в комнату, где Аделино уже засыпал, как мы могли предположить.
Друзо несколько мгновений гладил его по лбу, и мы увидели, как Коррейя вышел из своего тела плоти, словно его привели в движение мощные магнетические рычаги, и упал на руки великого наставника, словно изнеженный и счастливый ребёнок.
Друг мой, — сказал ему Друзо серьёзно и одновременно мягко, — настал час открытий.
Коррейя испуганно заплакал, будучи отделиться от гостеприимных объятий.
Помолимся вместе, — добавил наш благородный друг.
И возвысив глаза к Высотам, под нашим глубоко внимательным взором, Друзо стал молить:
«Благой Боже, Отец Любви Бесконечной, создавший время, как неутомимый хранитель наших душ, предназначенных для Твоего лона, укрепи нас для необходимого обновления!..
«Знающий наши преступления и наши дезертирства, даруй нам благословение боли и времени, чтобы мы могли выкупить себя, очисти нас пониманием Твоих законов, чтобы мы не отвергли возможностей спасения!
«Ты одолжил нам сокровища труда и страдания, как милости Твоего милосердия, чтобы мы
