Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
— Да, да, — сердечно ответил Силас. — Его случай заслуживает особого внимания с нашей стороны.
Потому что он думает о нуждах других, не заботясь о своих нуждах, — взволнованно добавила дама.
Друзо мягко продолжал:
— Двое из наших врачей очень внимательно смотрят за ним, когда он оказывается вне своей физической оболочки во время сна.
И коснувшись её головы, сказал:
— Будьте спокойны. Скоро Коррейя будет полностью восстановлен.
В центре эффективно действовали многие службы, и Аделино, участвовавший в них, привлекал наше внимание своей духовной уверенностью, с которой он руководил ими.
Окружённый лучистыми вибрациями своих мыслей, сконцентрированных на святой теме добра, он казался нам словно облачённым в свет.
Через несколько мгновений после ухода старой дамы один симпатичный молодой человек подошёл к нам, также отделённый от физической материи. Он поприветствовал нас, а затем почтительно обратился к нашему ориентеру:
— Простите, что я пришёл просить у вас одолжения…
— Говори без боязни.
И молодой человек стал объяснять со слезами на глазах:
— Мой дорогой Помощник, я знаю, что наш Аделино испытывает сейчас финансовый кризис. В силу того, что он делает для других, он пренебрегает своими собственными нуждами. Во имя той поддержки, которую он оказывает моей бедной воплощённой матери, я настаиваю на поддержке вашей дружбы, как помощи ему. Не позднее прошлой недели, видя и слыша мольбы моей матери-вдовы, которая испытывает крайнюю нехватку средств, потому что лечит двух моих больных братьев, я пришёл к ней, передавая мысленные ему призывы о защите, и, словно подчиняясь своим импульсам, он без малейшего колебания пришёл к нам домой, передав матери сумму, которая ей булла нужна… О, Помощник, прошу вас, ради любви к Иисусу!.. Не оставляйте в трудностях человека, который так помогает нам!..
Силас выслушал просьбу с благожелательной улыбкой и сказал:
— Доверимся друг другу. Аделино находится в сети братской симпатии, которую он выткал для своего собственного прибежища. Многочисленные друзья передают ему силы, необходимые для точного выполнения задачи, которой он посвятил себя. В материальной борьбе обстоятельства сгармонизируются в его пользу, отвечая на обретённые им заслуги.
Действительно, спонтанный доверительный труд в чувственной защите друга, который мы могли видеть здесь, был темой дружбы и благодарности, которую нам надлежало изучить.
— Кажется, все труженики, находящиеся в этом центре, являются в какой-то мере должниками брата, находящегося перед нами… — заметил заинтригованный Хиларио.
— Да, — терпеливо подтвердил Силас, — кредиты Аделино действительно огромны, несмотря на долги, к которым он всё ещё привязан… Но он культивирует в себе счастье осуществления веры и высшего знания, которые Посланники Иисуса доверяют ему во время творений чистой братской любви, позволяющих ему собирать огромную сумму признательности.
Затем ментор попросил нас начать братскую помощь, пока не сможем связаться со служителем, чьё теперешнее существование проходит под эгидой «Мансао», контролирующего наши занятия.
Чувствуя симпатию, которую Аделино пробуждал и в нас, мы подошли к нему, чтобы предложить ему, в какой-то мере, потенциал своих сил в практике магнетических пассов, которые он теперь проводил нескольким больным.
Было любопытно вспомнить, что при первой случайной встрече мы чувствовали себя готовыми разделить его работы, всего лишь привлеченные го лучистой добротой. Самоотречение всегда и везде будет представлять собой возвышенную звезду. Достаточно лишь показаться, как все начинают вращаться вокруг её света.
Вечерняя служба закончилась, и мы с Силасом проводили его до самого дома.
Явно в возрасте за шестьдесят лет, его мать ждала его на пороге дома.
Силас поспешил представить её нам, объяснив:
— Это наша сестра Леонтина, мать Коррейи, мать и друг, который следит за его существованием.
Ссылаясь на позднюю зрелость друга, который привлекал наше внимание, мой коллега спросил:
— Аделино не женат?
— Женат, но не может рассчитывать на присутствие своей супруги.
Этот ответ давал понять, что наш спутник переживал испытания, в отношении которых мы должны были хранить почтительную скромность.
И пока мать и сын предавались нежной беседе, Силас пригласил нас войти в соседнюю комнату.
У входной двери стояли в ряд три кроватки, занятые детьми.
Белокурая дочка примерно девяти-десяти лет располагалась посреди двух мальчиков с матовой кожей. Она походила на Белоснежку, заснувшую между двух карликов.
Все трое мирно спали.
Слегка коснувшись маленькой живой куколки, Помощник сказал нам:
— Это Мариза, внучка Коррейи, жена которого отдалилась от неё ровно шесть лет назад.
Указав затем на двух цветных мальчиков, он сказал:
— А это маленькие Марио и Рауль, покинутые малыши, которых Аделино принял как своих родных детей.
Догадываясь, какая невидимая печаль была в жизни главы семейства, мы с Хиларио поддержали так необходимую сейчас тишину, в ожидании и почтении.
Силас уловил наше расположение духа и принялся долго объяснять нам:
— Чтобы восхвалять священные усилия друга, чтобы мы могли изучить процесс сокращённого долга, мы позволим себе немного поговорить о недавнем прошлом спутника, которого мы сейчас посещаем, и который оказывается задействованным в работе по своему спасению.
Словно желая сконцентрировать ресурсы своей памяти, он умолк на несколько мгновений и, наконец, продолжил:
— К середине прошлого века Аделино был незаконнорожденным сыном молодого очень богатого человека, который получил его из рук матери-рабыни, развоплотившейся во время родов. Мартин Гаспар, молодой человек, обладатель многих сельских владений, его отец-холостяк, был человеком с каменным сердцем, очень рано привыкшим в тиранической гордыне в силу беспечности, царившей в семье, где он родился. Он злоупотреблял по своему усмотрению пленными молодыми девушками, и во многих случаях продавал их вместе с новорожденными детьми, чтобы не слышать их плача и просьб. Его опасались на основной ферме, абсолютным хозяином которой он стал после того, как умер его престарелый отец, напрасно и запоздало старавшийся контролировать его инстинкты, поскольку он умел применять пытки у столба и сечь плетью без малейшего сочувствия. Его ненавидело большинство слуг, а те, кто получал кое-какие льготы в обмен на рабскую угодливость, льстили ему. Но к сыну, которого он назвал Мартином, он питал нежность и безграничную преданность. Неспособный объяснить себе это, он любил его с таким нежным умилением, что стал давать ему заботливое образование в рамках самой фермы. Так между отцом и сыном установились самые священные чувственные связи. Они были неразлучными спутниками как в играх и учёбе, так и в труде и охоте. Таким образом, будучи жестоким по отношению к другим своим кровным детям, обречённым на рабство в страдании, Гаспар, не колеблясь, признал его своим законным сыном перед властями того времени, дав ему своё имя и наследство. Отцу и сыну было соответственно сорок три года и двадцать один год, когда Гаспар, несмотря на то, что был
