Расколотый мир - Анастасия Поклад
Фенрес медленно опустился на кровать, не замечая, что полы халата распахнулись. Он глядел на Геру очень странно, будто не верил ни глазам, ни ушам. Гере тогда подумалось, что чуждые благородства люди часто судят всех по себе и не ждут от других ничего хорошего. Должно быть, несладко жить в мире подлецов и лицемеров. Таких, как ты. И этот мир не изменится, пока сам не станешь меняться.
— Я выбираю второе, — глухо сказал Фенрес.
Тогда Гера развернулся и вышел вон, не оглядываясь и не прощаясь. Больше ему в Редиме нечего было делать.
Глава 12. Гнев и озарения
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
В. Высоцкий
В Зигаре и Редиме уже давным-давно ничего не напоминало о славном боевом прошлом, будто бы эти города из когда-то бравых вояк превратились в примерных оседлых земледельцев, которые никогда не запирают на ночь калитку, а по утрам степенно выходят на крыльцо, шаркая мягкими тапочками. Компиталь был не таков. Он даже на картах по-прежнему значился как крепость, хотя давным-давно разросся за стены до размеров города. Впрочем, стены были еще крепкими, ворота не скрипели, ров не пересыхал, а цитадель при случае могла держать осаду. Крепость Компиталь и в мирные для нее столетия осталась тем воякой: уже изрядно пожилым, мучимым приступами ревматизма, но не растерявшим боевой дух, отчаянно храбрящимся и поучающим новичков. Долгие годы войн с горцами, когда Фирондо был всего лишь хорошо укрепленной деревней, а Западногорска вовсе не существовало на карте, именно Компиталь принимал на себя первые волны атак. По сей день в Компитале делали оружие, которое отправлялось на границу. Тут же проходили обучение новобранцы. Родом из Компиталя были многие талантливые военачальники, а в главном архиве, куда Климе случалось заглядывать, хранились записи о былых сражениях, стратегических ходах и истории о самых выдающихся подвигах. Но, к сожалению, и там не осталось записей о временах, когда защитниками крепости были не люди.
В город заезжать не стали: Компиталь полностью подчинялся Фирондо, а у Климы была слишком приметная внешность, чтобы надеяться остаться неузнанной. Поэтому обда, ее колдун и трое горцев расположились в ближайшем к дороге трактире. Это был просторный, диковинный по планировке дом шестиугольной формы с круглой и высокой соломенной крышей. Сейчас, занесенный снегом, трактир походил на исполинский сугроб.
Геру ждали в ближайшие дни, а время коротали за беседами. Клима расспрашивала горцев об их жизни, тонкостях политики, о бюджете городов, которые ей вскорости отдадут, о богатстве и знатности тамошних семей. Выяснилось, что поруганная Фенресом Тамшаканом девушка приходилась Ивьяру Напасентале невестой, а теперь стала женой. Соответсвенно, бородатый горец — тесть Напасенталы, а юноша — шурин. И все трое мечтают торжественно бросить голову обидчика к ногам его несчастной жертвы. Правда, потом трофей мести придется поднять и передать другим жителям Западногорска, всячески обиженным и оскорбленным. По словам Ивьяра, голове предстояло грохнуться об пол не меньше пары дюжин раз.
Потом разговор свернул в сторону образования.
— Орденские военачальники, конечно, грамотные, — говорил Ивьяр, прихлебывая нечто горячее и чуть хмельное, которое Клима опасалась даже нюхать, — но бестолковые. В деле ведь не только знания, но и чутье нужно. А орденский Институт, видимо, этого чутья не дает. Вот и воюют они с нами по книжкам. А у нас все, как встарь: мастера своего дела набирают учеников и не столько знать учат, сколько чувствовать ремесло.
— И многих за жизнь может обучить мастер? — спросила Клима.
— Увы, — вздохнул Напасентала. — В этом мы уступаем Институту. Даже богатый и знаменитый мастер может себе позволить иметь не более пяти учеников за раз. А обучение занимает годы.
— Я так однажды к Эдамору Карею в ученики не попал, — поделился Тенька. — Мне очень хотелось, но у него уже было трое, вдобавок он брал только с десяти лет, а мне пятнадцать стукнуло.
— Но ты мог пойти к кому-нибудь другому, — заметил Ивьяр.
— Мог, — вздохнул Тенька. — Но от огорчения начал думать головой и вспомнил, что на мне дом и сестра, которая нипочем не переедет от хозяйства в город. Поэтому моим первым и единственным учителем был отец.
— Он хорошо тебя обучил, — подал голос бородатый горец. — Сколько живу, а чтобы на дичь в лесу молниями охотились, не видел!
— Это я уже своим умом и по книжкам, — разъяснил Тенька. — До Эдамора Карея мне далеко, но кое-чего интересненького могу.
— А у меня было четверо учителей, — поделился Ивьяр. — Разведчик, военачальник, живописец и историк.
— Ты хорошо знаешь историю Принамкского края? — заинтересовалась Клима.
— Лучше, чем кто бы то ни было, — Ивьяр расправил плечи. — Я сын знатного рода, моя обда.
Климе нравилось, как горцы произносили эти два слова: точно гордясь, что у них есть обда, которая дозволяет им чувствовать к ней принадлежность.
— А ты знаешь, как звали первую обду? Я не нашла ответа ни в одной из летописей.
Ивьяр улыбнулся.
— Знаю, моя обда. Это знает каждый, но почти никто не догадывается о своем знании. Только в архивах Западногорска остались записи, благодаря которым можно догадаться, — горец на мгновение прикрыл глаза и процитировал: — Ушел дух великой Обды в воду, а тело в землю, и явилась юная Цинер, и клялась быть такой же, и в честь клятвы своей взяла имя прежней, и так повелось с тех пор.
— Говоря проще, — подытожил понятливый Тенька, — Климин титул и есть имя.
— Только очень старинное, — добавил Ивьяр. — Когда имя "Обда" стало титулом правителя страны, то постепенно вышло из обихода. И теперь мало кто может понять, почему в хрониках первую обду не называют по имени, а титул пишут с большой буквы.
Клима тут же представила, если бы ее собственное имя сделали титулом. Сейчас-то "Клим" по Принамкскому краю хватает… Представлялось плохо, но сладко. Клима даже подумала, что когда-нибудь учредит награду имени себя. Например, за особые заслуги перед отечеством. В любом случае, ни орденские, ни теперешние ведские награды в объединенном Принамкском крае не сохранятся. А вот орден Климэн…
Тенька пихнул ее под столом.
— Мечтаешь?
Клима бросила на друга испепеляющий взгляд.
* * *
Гера входил в трактир с тяжелым сердцем. Ему уже не казалось, что он все сделал правильно, хотя возвращаясь мыслями в тот день,
